выданный им в течение получаса запас сальных шуточек сделал бы честь любому моряку в портовом кабаке! Руки ад`Гаррета к этому времени успели побывать везде, где только можно было. Довольная собой девица старательно подыгрывала барону, нашептывая на ухо непристойности, заливаясь призывным смехом в ответ на каждую шуточку и повизгивая, когда Мышонок, прихватывал ее за пышные формы, не рассчитав своих новых сил.
Бадьи в «Приюте странника», увы, не нашлось, а те несколько рассохшихся лоханей, что нам предложила старуха-хозяйка, явно не располагали к совместному купанию. Такое обстоятельство меня несколько огорчило, потому что расшевелить организм Мышонка на любовные подвиги, ну, никак не удавалось. Достижению желаемого результата не помогла даже льнущая всеми своими формами девица. Пару раз она запускала руку под стол и пыталась нащупать там подтверждение грядущему заработку. Не обнаружив оного, девица явно расстроилась, однако попыток не оставила. Из-за моего малого роста это доставляло некоторые неудобства... или наоборот? С завидной регулярностью обзор мне заслоняли вполне заманчивые и пленительные холмы розовой молодой плоти с очень даже соблазнительной ложбинкой между ними.
Очень скоро я понял, что пьянею. Жидкая голубая кровь барона ад`Гаррета в отличие от ядреной Древней Крови не могла противиться алкоголю, и дурман начал заполнять в голову.
В какой-то момент, очередной раз извлекши нос из декольте девицы (кажется, ее звали Ильма), я обнаружил, что Мышонок, на коленях которого, обвив шею, сидела вторая лесная нимфа, уже успевшая наполовину расшнуровать лиф, отчаянно мне жестикулирует, намекая на то, что хотел бы подняться наверх. Осознав, что Игра выиграна, он полностью утратил страх и, кажется, начал вживаться в образ того высоченного и могучего мужчины, каким сейчас собственно и являлся.
Я кивнул ему отяжелевшей головой.
Мышонок сграбастал в одну руку девицу, в другую кувшин вина и потопал вверх, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег.
Как мальчишка, право слово!
Смакуя чувство опьянения, я налил себе еще вина и припал к кружке. Хозяева «Приюта странника», даже видя, что гость пьян, не решились начать разбавлять вино, памятую о жестокой расправе с вурдалаком, так что скоро шум в голове стал еще громче, а мир начал смазываться и распадаться на отдельные фрагменты. В какой-то момент я поймал себя на том, что пытаюсь растолковать девице (Ильма, да?) что-то о тяжком бремени носителей Древней Крови, а потом окончательно погрузился в сладостное мельтешение картинок и слов, пролетавших сквозь уши не задерживаясь.
Так вот каково оно – быть пьяным?
Замечательное состояние!
Дальнейшее времяпрепровождение слилось в одно размытое пятно, и немного опомнился я только тогда, когда девица (Ильма?) вновь начала тереться о хлипкое тело Мышонка.
– Может быть, и мы поднимемся наверх, мой лорд. – жарко прошелестело по щеке ее теплое дыхание. – Право слово, я знаю немало способов превратить даже самого тихого мужчину в настоящего быка!
Вновь прислушавшись к отдельным частям организма и убедившись в том, что они не подают признаков жизни, я ухватился рукой за покатое плечо девицы.
– Идем. П-п... пы-ып... пы-апробуем несколько твоих спс... пспс... сп-пособов. Хоз-зяин! Приготовь для нас еще одну комнату.
– Но милорд, больше комнат нет. Все остальные заняты, осталась только та, в которой вы со своим слугой уложили этого...
– Плевать! – рявкнул я. – Приготовь эту комнату или выставь кого из плебеев! Не хватало еще барону Ура почивать за столом с объедками!
Детина что-то пробурчал под нос и поднялся наверх.
Его мать смотрела на нас с откровенным неодобрением. Остальные посетители постоялого двора усердно делали вид, что запальчивых и оскорбительных слов не слышали. Не хватало еще связываться с родовитым бароном из Ура, развлекающим себя охотой на оборотней да вампиров!
Комната нам досталась та самая, где принял свою бесславную смерть вурдалак, прятавшийся под личиной серебряных дел мастера из Китара. Тело его детина, как и обещался, сволок в амбар, предварительно отделив голову ударом здоровенного топора. Отсек ее начисто, одним ударом. Видать и в самом деле ходил в помощниках заплечных дел мастера. Лужи крови были старательно вытерты, а вот обломки табуретки детина не то позабыл убрать, не то сознательно собрал в кучу и оставил в дальнем углу, чтобы хоть как-то насолить капризному гостю.
Плевать!
Возбужденно хихикая и лаская губами бледную холеную кожу ад`Гаррета, девица (вроде Ильма?) неуловимо-искусным движением сбросила свое платье, наконец, выпустив на свободу тугие прелести, к тому времени уже прямо грозившие разорвать ткань, и толкнула меня на кровать. Толчка крупной сильной женщины оказалось достаточно, чтобы легкое как перышко тельце Мышонка повалилось на застланные серыми простынями тюфяки. Пальцы девушки ловко засновали по застежкам и цепочкам нарядного камзола барона.
Эх, а просил ведь этого щеголя одеться по-охотничьи!
– Погоди, – пробормотал я, пытаясь вытащить из-за пояса «единорог», свирепо, до синяка уткнувшийся в бедро.
Не хватало еще, чтобы в порыве страсти девица отстрелила мне хозяйство! Оно, конечно, на самом деле принадлежит барону ад`Гаррету, но от этого желания испытать сомнительное удовольствие почувствовать, как пуля отрывает причинное место, не возникало.
Неуклюжий от вина, придавленный девушкой, я попытался засунуть пистолет под подушку и, не сумев повернуться как надо, забарахтался на кровати как жук. Ильма (Ильма же?) беззвучно засмеялась, откинувшись назад. Ее тяжелые куполообразные груди нависли надо мной, соблазнительно подпрыгивая в такт смеху.
... и в этот момент мне все стало ясно...
