экстравагантной манере — карета племянника, лихо вылетев из-за поворота, едва не врезалась в двуколку, одолженную мне Ришье.
Джад был весел, жизнерадостен и почти пьян — состояние, достичь которого для Выродка дело весьма нелегкое. Сопровождали его две девицы, грудастые и горластые, одетые в меховые шубы, пошитые на гейворийский манер. При движении шубы распахивались, так что я имел возможность убедиться в отсутствии под ними чего бы то ни было. То есть все, что надо как раз имелось, причем в радующем глаз телесном изобилии, а вот любая прочая одежда осталась за ненадобностью там, откуда держал свой путь мой непутевый племянник. Не столько качество меха, сколько количество вина, выпитого компанией, позволяло подругам Джада игнорировать морозец, прижавший под утро город. Присутствие же Выродка позволяло не бояться даже жуткого Ренегата, ползающего по улицам Блистательного и Проклятого в поисках жертв… пугающие слухи об убийствах людей Древней крови еще не успели широко распространиться…
В последний момент мне кое-как удалось отвернуть двуколку, едва не разорвав поводьями лошадям рты. Рисуясь перед прелестницами и путаясь в перевязи, Джад немедленно полез размахивать шпагой, экспромтом поясняя, что намерен:
Узнав меня, племянник не смутился, но бурно возрадовался. Сначала он бросил в ножны шпагу, а затем бросился сам — лобызаться, безжалостно тревожа при этом мое плечо и упорно не замечая этого. Узнав, куда я держу путь, Джад объявил, что непременно должен сопровождать меня в Кэр-Кадазанг, ибо «соскучился по родной атмосфере всеобщей подозрительности и нелюбви». Своим девкам он велел возвращаться в «Ночную флейту» — заведение, где, подозреваю, гудел, с тех пор как мы расстались после аудиенции у главарей Ночных ангелов. Пересадив прелестниц в экипаж Ришье Малигана, мы продолжили путь в карете племянника.
Дорога заняла еще пару часов, так что, когда мрачная громада семейного замка замаячила впереди, Ур уже вовсю потягивался, встречая вступившее в свои права утро.
К моему крайнему удивлению, в Кэр-Кадазанге на момент нашего прибытия царили тишина и покой. Родственники (из тех, кто находил в себе силы уживаться вместе хотя бы три дня кряду) большей частью продолжали спать, вместо того чтобы швырять друг в друга мебель и проклятия, гиблые чары и острые ножи. Никто не вызывал демонов и не развлекался, сбивая из пистолетов яблоки с голов бродящих по коридорам зомби. Никто не кричал в застенках или лабораторных комплексах, укрытых в катакомбах под цитаделью Слотеров.
Одним словом, на какое-то время Кэр-Кадазанг даже показался мне вполне обычным замком.
Дэрек Второй Слотер, по прозвищу Попрыгунчик, быстро вернул мне чувство реальности. Когда я растолкал его в постели, Попрыгунчик, не разлепив толком глаз, тут же разрядил в меня одно из своих новых изобретений — самозаряжающийся молниемет. К счастью, я умею ладить с родственниками и в последний момент исхитрился отбить закопченное металлическое жерло в сторону.
В тусклом малиновом свечении, исходящем от раскаленной и частично оплывшей каменной стены, продравшему глаза Дэреку было проще отыскать свечи и свои вещи, разбросанные по всей комнате.
Дэрек Второй — еще один мой племянник. От схожего с ним именами Дэрена, известного также как Сожранный Слотер, Попрыгунчик отличался минимум тремя вещами. Во-первых, он был вполне себе жив и не стремился всенепременно удушить либо еще каким образом прикончить первого попавшегося на глаза родича. Во-вторых, с кожными покровами у него все обстояло в полном в порядке. В-третьих, встань Дэрек на цыпочки — все равно не достал бы обесшкуренному Дэрену даже до подбородка.
Нескладное тело Дэрека, увенчанное большой лобастой головой, сидело на по-детски маленьких, да еще и кривых ножках. Фигура уродливого карлы.
Последнее обстоятельство весьма огорчало отца Попрыгунчика, Дредда Слотера — статного, изящного и вечно хмурого, своей мрачной красотой напоминавшего падшего ангела. Настолько огорчало, что Дредд предпочитал делать вид, будто никакого сына-карлика у него нет и никогда не было. Такая нелюбовь, впрочем, не особо задевала самого Попрыгунчика, который тоже относился к отцу как к пустому месту… Сумеречного Дредда с его вечной отрешенностью и ужасающей репутацией палача клана вообще мало кто любил. А вот ко мне Дэрек относился с известной симпатией, поскольку меж нами давно существовало что-то вроде делового соглашения.
Я при удобном случае притаскивал племяннику разного рода сомнительные вещи — ноги, оторванные у древних мумий; зловещие амулеты, помнящие времена Урана Батори; манускрипты, содержащие древние, полузабытые заклятия, и прочее барахло, иной раз остающееся после охоты. Попрыгунчик использовал его в своих бесчисленных магических, научных и оккультных экспериментах. Если они заканчивались удачно, я пополнял свой арсенал новыми смертоносными штуковинами.
Дэрек Второй Слотер с рождения обладал гибким и пытливым умом исследователя. Заточив этот ум в маленькое, несовершенное тело да к тому же снабдив его паническим страхом перед физической болью, природа, на мой взгляд, поступила крайне разумно. В противном случае она рисковала заполучить образчик, который невозможно было бы остановить, вознамерься он докопаться до самих основ мироздания, дабы разобрать их на составные части. И все исключительно для того, чтобы потешить свою любознательность. Оставаясь же в уменьшенных размерах, Дэрек довольствовался возможностью создавать разного рода опасные штуки, взрывающие, испепеляющие и испаряющие всего лишь отдельные фрагменты этого самого мироздания. И на том спасибо.
На гении Дэрека во многом держится семейное дело Слотеров: изготовление и поставки магического оружия для нужд городской стражи и королевских войск. Кому-то может показаться забавным тот факт, что обороноспособность самого могущественного и процветающего мегаполиса во всем обитаемом мире зависит от маленького энергичного карлика со смешной птичьей походкой, но в этом весь Блистательный и Проклятый — город контрастов и антагонизмов…
Если кто и мог быстро снабдить меня оружием — достаточно мощным, чтобы противостоять Ренегату, вобравшему в себя кровь и силу всех четырех кланов, — то это Дэрек. Стоило только помнить и учитывать: научные и магические изыскания Попрыгунчика не всегда безопасны для тех, кто пытается их применить на практике. Случаются, хм, осечки. К примеру, совсем недавно племянник немного перемудрил с расчетом формул, пытаясь изготовить нечто воистину адское: не то руническую бомбу, не то снаряд-саламандру. Опытный образец взорвался во время транспортировки на испытательный полигон. В результате инцидента погиб взвод солдат, сопровождавших груз, пара специалистов Второго Департамента, а главное — дотла сгорела одна из Черных Церквей. Вместе со служителями, парой прихожан и пристройкой, где содержались жертвенные животные — черные козлы, белые агнцы, курицы всех расцветок и тэ дэ.
Взрыв признали несчастным случаем, однако теперь Попрыгунчик на всякий случай отсиживался в Кэр-Кадазанге. Не то чтобы он сильно опасался мести служителей Тьмы (не стоит забывать, что среди Шести Герцогов ада, которым они служат, наша Праматерь), но с фанатиками надо держать ухо востро. А с фанатиками, отмеченными прикосновением Черной благодати, тем более. С таких олухов станется напасть и на Слотера. Дэрек же, как я упоминал, истово боялся всякой боли.
Одеться племяннику помогал ручной черт — мелкое и вертлявое создание со свалявшейся шерстью, короткими, шелушащимися рогами и переломанным, криво сросшимся хвостом. Черт косил на меня воспаленным красным глазом и нервно переступал копытцами. Должно быть, смекнул, кого принесла нелегкая. В Преисподней хватает созданий, отправленных туда моей рукой.
— Сет! Давненько тебя не видел, — сменив гнев на милость, бормотал Дэрек, — Да! Рад, что не снес твою голову.
Отталкивая от себя черта, он прыгал по комнате на одной ноге, другой пытаясь попасть в штанину ярко-рыжих бриджей. Больше всего племянник напоминал в этот момент взъерошенного воробья. Чтобы не
