при этом аромат обалденно дорогих духов. Нет, надо переодеться, а заодно и подумать, где можно раздобыть трудовую книжку.
Проблему одежды я решила просто. На Ленинградском шоссе я увидела вывеску «Секонд-хенд из Америки» и завернула направо. Небольшой подвальчик оказался под завязку забитым шмотками. К своему глубокому удивлению, я обнаружила на вешалках довольно большое количество хороших новых вещей с незначительными дефектами. Цены радовали глаз. Отличный белый пиджак, украшенный ярлычком от «Диора», стоил всего четыреста рублей. Правда, на нем не было ни единой пуговицы, но это ведь такая ерунда… Смею вас уверить, что подобная вещичка на Тверской тоже потянет на четыреста, но только не рубликов, а долларов.
Я пошевелила вешалки и поинтересовалась у продавщицы:
– А где вещи попроще и подешевле?
– В мешках, – движением головы указала та в угол, – восемьдесят рублей за килограмм.
Я порылась в указанном месте, вытащила жуткое бордовое платье и решила, что это как раз то, что мне нужно. Остался нерешенным вопрос с трудовой книжкой. Внезапно меня осенило, и я рванула в Ложкино.
Дома царило спокойствие. Черри мирно спала в коробе, вокруг нее кучковались разноцветные щенята: черные, белые, рыжие.
– Юнона еще не пришла в себя? – спросила я у Ирки.
– Давно проснулась, – ответила домработница.
– Чего же вы тогда кутят ей не отдали?
– А она не хочет, – пояснила Ирка, – кукушка, а не мать. Сами попробуйте. Вон она в кресле дрыхнет.
Я наклонилась над ящиком, выбрала самого маленького «лисенка» и подсунула под живот Юне. Мопсиха вскочила и заворчала.
– Вот видите, – вздохнула Ирка, – мы уже пытались ее в ящичке устроить. Одеяльце положили, деток туда поместили. Только эта сучка убегает от них. Так что придется Черри матерью им быть.
Я со вздохом вернула «лисенка» на место. Значит, и среди собак попадаются негодяйки.
– Ира, у тебя есть трудовая книжка?
– А вам зачем?
Я замялась.
– Моя подруга хочет устроиться на второе место работы. Там книжку потребовали. Думала, может, ты дашь…
– Пусть лучше на рынке купит.
– Где? – удивилась я.
– На любом рынке, да хоть на нашем, у дороги, ходят люди с картонкой на груди, где написано: «Дипломы, трудовые книжки».
– Да ну?
– Поезжайте, посмотрите.
Я вскочила в «Пежо» и понеслась на МКАД. При выезде на окружную магистраль расположен огромный рынок. Чего там только нет: стройматериалы, бытовая химия, товары для сада и огорода. Помотавшись между торговцами, я поинтересовалась у мужика, предлагавшего паркет:
– Не видели тут парня с трудовыми книжками?
– Вон у будки сидит.
Я подбежала к серенькому строению и спросила сидевшего там парня:
– Трудовые книжки есть?
– А то! – и он протянул мне серую книжонку.
– Так она незаполненная!
– Ясное дело, – развеселился молодой мужичонка, – сама напишешь, чего надо.
– А печать?
Он указал пальцем на будку.
– К ним ступай, скажи, Михалыч прислал.
Через час я вернулась в Ложкино с документом. Улыбчивый мальчишка оформил мне книжку. Из сделанной в ней записи следовало, что я всю жизнь проработала лаборанткой в каком-то загадочном НИИ редких проблем.
– А мне не дадут завтра по шапке в отделе кадров. Вдруг позвонят в это учреждение?
Паренек рассмеялся:
– Если бы вы в солидную организацию на приличное место устраивались, то ни в жисть не посоветовал бы такую липу туда нести. А лаборанткой… Не бойтесь, проверять не станут, им главное, чтобы вы были без вредных привычек. Только по ваc сразу видно: женщина положительная.
Без пятнадцати восемь я вспомнила про Ритку и, проклиная свою забывчивость, понеслась во Дворец ЦСКА.
