Лишняя душа

Кладу его на маленький столик, на котором находятся телефонная книга и огромная фарфоровая пастушка с тремя овечками с кабаньими мордами. Не знаю почему, но этот ключ меня беспокоит. Не могу больше думать, очень болит голова.

Спускаюсь к себе.

Открываю дверь.

Разрез 12

Не следовало приходить.
Не следовало провоцировать.
То fall on some one.

Провоцировать того, кто есть никто.
Но того, кто отозвался на призыв.

Не следовало поступать, как бедняга Мадзоли,
Который скреб пустоту своими дорогими мокасинами,
Пока я стискивал его шею.
Не следовало искать. Шарить острыми
Накрашенными ногтями, царапать, сдирать
Куски с моей шеи.
Необходимо удалить. Жизненно необходимо
Удалить. До того, как она мной завладеет,
Эта отвратительная гусеница,
Сочащаяся теплой вульвой.

Ее рот полон лошадиных клыков,
Руки как щупальца.

Необходимо устоять, отбить натиск разгоряченной плоти,
Окончательно отсечь вместе с ней половину
Рода человеческого, его грязную половину.

Это она или я.

Это, конечно же, я, скрывающийся за ней.
Но она этого не знает.

Глава 12

Воскресенье, 29 января – конец дня

Открываю дверь. У меня за спиной звонит телефон Стивена, на мгновение рука застывает на ручке двери, затем поспешно отступаю назад, меня снедает любопытство. Автоответчик. Крикливый голос Селины:

– Неужели ты не можешь подключить свой мобильник! Я уже десять раз пытаюсь до тебя дозвониться! Есть новости, это ужасно!

О-ля-ля, что там происходит?

– Мадзоли! Он покончил с собой!

Боже мой! Я борюсь с желанием снять трубку. Селина продолжает блеять:

– Он повесился на собственном брючном ремне, в раздевалке реанимации. Его нашла Насера, в шестнадцать часов. Я перезвоню!

Так, значит, официально флики его не арестовали. Этот бедный Мадзоли меня просто потряс, я думаю о его жене, о его ребятишках, перед глазами встает его брелок «бэтмен» для ключей. Брр! Трясу головой, закрываю за собой дверь и спускаюсь, чтобы укрыться в своем логове.

Едва войдя к себе, бросаюсь в гостиную. Уф! Водопад иссяк. Сильно пострадал диван, остальное терпимо. Иду за тряпкой, чтобы вытереть большую лужу на полу, выполощу тряпку позже, сейчас нет сил. Бросаюсь в кресло, поджимаю ноги, хватаю плед – подарок «Le Temps des Affaires» – и заворачиваюсь в него, положив Мак-Шу на колени. Лихорадочно печатаю, ведь столько всего случилось.

Мадзоли повесился… Всего лишь две недели тому назад он рассказывал мне о своем будущем малыше, по данным УЗИ – мальчике. Мальчик, который родится у скончавшегося отца. Из-за всех этих подозрений Мадзоли выбрал смерть. Если только не из-за страха быть разоблаченным. Убив себя, он освободился от следствия и суда. Мы никогда не узнаем, был ли он виновен. Его сын не будет сыном убийцы. Но Альваресу и Спелману должно быть сейчас не по себе. Им нечему радоваться: нет подозреваемого, некого обвинять. Они должны надеяться, что убийства прекратятся, тогда предположение, что Мадзоли серийный убийца, получит подтверждение.

Конечно, если при этом подлинный убийца решит остановиться на одной этой серии, как сделал в свое время Джек-потрошитель.

Мадзоли. Умер.

Повесился.

Серопрам, коньяк.

Озноб.

Музыка.

Что-нибудь веселенькое. Диск с самыми лучшими любовными песнями. Нет, это меня совсем подкосит. Нужны абсолютные ценности. «ABBA». «Mamma Mia». Мне уже не так холодно. Начинаю осознавать, что вторглась со взломом к своему квартирному хозяину. Правда, окно не было закрыто, а значит, можно ли говорить о взломе?

Но совершенно неоспоримо, Эльвира, что стекло разбито. И это сделала ты.

Да, но это он запер меня в крипте.

О! Бесполезно об этом рассуждать. Что сделано, то сделано.

Ставлю Бэбифон на подзарядку и просматриваю сообщения. Три пропущенных вызова. Селина со