Вот еще одна непостижимая вещь: ну каким образом она ухитрилась запомнить мое имя?.. Я совсем не часто бываю у Лены.
– Скажите, Клавдия Петровна, – улыбнулась я, – не помните случайно, кто вчера положил в почтовый ящик Гладышевой пакет?
Старуха прищурила выпуклые глаза.
– Помню, конечно.
– Кто? – в один голос закричали мы с Ленкой.
– Так почтальон.
– Какой?
– Обычный, одна она у нас, который год ходит, и не упомню, Соня, татарка.
– Вы точно знаете? – решила уточнить я.
– Естественно, – хмыкнула старуха, – больше некому по ящикам шарить.
– Может, кто посторонний прошел…
Баба Клава вздохнула:
– Дарья Ивановна, мне с этого места всю площадку видать, а ящики вот они, рукой подать. Когда кто к ним подходит, всегда гляжу, чтобы чужой не открыл по случайности. И за почтальоншей приглядываю, хоть она и работает давно, да всяко бывает. Сейчас журналы дорогие, не доложит кому, скандал начнется. Нет, я все записываю. Все как в аптеке, полный учет.
– Ну еще другие люди приходят, – не успокаиваюсь я, – с бесплатными изданиями. Газеты приносят, каталоги всякие, рекламу.
– Я таких внутрь не пускаю, – скривилась лифтерша. – Возьму стопку и сама разложу. Мне неприятности среди контингента не нужны. Эти, которые с бесплатными газетами шляются, люди непроверенные, бог знает чем живут! Может, по подъездам воруют.
Не успела она закончить фразу, как двери лифта распахнулись и из них вылетел мальчишка лет восьми с клюшкой в руке. Баба Клава нахмурилась:
– Роман, ты куда?
– Так на пруд, в хоккей играть, – ответил паренек.
– Пропуск давай!
Я удивилась: какой такой пропуск?
– Нету, – тихо сообщил Роман, – мама забыла оставить.
– Иди домой, уроки делай, – спокойно ответила лифтерша. – Нет пропуска – нет выхода!
– Я уже все сделал.
– Тогда давай разрешение на прогулку.
– Мама забыла, она…
– Роман, – железным голосом заявила дежурная, – наш разговор бесполезен. Ступай домой. Единственное, что могу тебе посоветовать: позвони матери на работу, пусть она со мной соединится и отдаст устное разрешение выпустить тебя.
Паренек молча побрел в лифт. Его фигура была полна скорби, клюшку он волочил за собой. В полном обалдении я поинтересовалась:
– У вас имеются документы на выход?
Баба Клава без тени улыбки пояснила:
– Роман – двоечник и прогульщик. Отца нет, мать целыми днями на работе, а бабушка с ним не справляется, старая уже. Ляжет поспать, а внук на улицу убежит и дотемна собак по переулкам гоняет. Вот и придумали ему пропуск. Мать перед уходом на работу бумажку пишет и мне оставляет. Только сегодня она предупредила, чтобы я его ни в коем случае не выпускала. Роман с утра в школу не пошел, больным сказался и должен уроки учить. Так-то!
Закончив речь, баба Клава поправила воротничок у блузки и добавила:
– Видела я, как Соня конверт в ящик впихивала, он туда с трудом влез, пухлый очень. Я еще подумала, что за странное письмо такое, без адреса и марок.
Зоркости и внимательности старухи мог позавидовать горный орел. Я повернулась к Ленке:
– Ты иди домой.
– Зачем?
– Лучше будет, если я пойду на почту одна.
– Ты так считаешь? Может, вместе?
– Нет-нет, эта Соня еще испугается. Подожди меня наверху, думаю, скоро вернусь.
– Ладно, – без энтузиазма ответила Ленка, – ты уж постарайся, расспроси ее как следует.
Я подождала, пока подруга войдет в лифт, и, узнав у бабы Клавы, где находится местное отделение связи, выбралась на улицу.
