его красили! И в такси по дороге в Ложкино так шипел, что водитель с меня двойную плату взял.
Я посмотрела на мирно сидящую у посудомойки жирную птичку. Да уж, настрадалась бедная, и что с ней делать дальше? Ох, представляю, что мне скажет Катюша Когтева! Сначала Кирюшка приволок щенка с помойки, потом дети изуродовали краской ванну…
Не успела я сообразить, что же сказать Катьке, как раздался звонок. Я схватила трубку:
– Немедленно приезжай ко мне, – заорала Когтева, – сию секунду! Срочно!!!
Я понеслась к «Пежо». Вот ведь беда! Мы с Катькой дружим много лет, ходили в один класс и никогда, ни разу в жизни не поссорились. И вот теперь, похоже, добрым отношениям пришел конец. Катюха, моющая по шесть раз на дню полы, естественно, не стерпела грязи от щенка, да еще перепачканная ванна!
По дороге я зарулила в магазин и купила целый пакет чистящих средств: жидких, абразивных, пастообразных… Когда Катюха открыла дверь, я выставила вперед бутылочку и бодро сказала:
– Тетя Ася приехала!
– Придурочная тетя Ася таскается по гостям с отбеливателем, – нервно отреагировала Катька, – зачем мне чистящий порошок?
– Сейчас я отмою ванну, ты извини…
– Да плевать на все, у меня проблема, – отмахнулась Когтева.
Я осторожно сняла туфли, не понимая, что происходит. Обычно, завидя гостей, Катюха начинает командовать:
– Ботинки ставь сюда, на тряпку! Осторожней, не натряси грязи. Дашка, немедленно иди на лоджию и почисти брюки, на них собачья шерсть. Потом вымой руки! Ужасно, как только ты живешь с животными, они же линяют. Стой, пол подотру!
К слову сказать, я совершенно не обижаюсь на нее. У меня тоже имеются кое-какие привычки, раздражающие друзей, надо уметь не замечать чужие недостатки, только тогда дружба будет крепкой. Катюху заклинило на чистых полах, на мой взгляд, это явный невроз, но переделывать ее я не собираюсь, люблю ее такой, какая есть.
Но сейчас Катюха меня удивила. Она не дала мне помыть руки и не отправила трястись на лоджию. Нет, она потащила меня в гостиную и ткнула пальцем на диван.
– Он умирает, сделай что-нибудь, я не переживу его смерть.
На бежевом велюре лежал черный щенок. Весь диван был в клочьях собачьей шерсти.
– Ничего не ест, – всхлипнула Катюха, – мой Ричик.
– Как его зовут?
– Ричард, Ричик, Ричи, Ричулик…
Услыхав свое имя, щенок, кряхтя, слез с дивана, сел возле телевизора…
– Вот! – закричала Катюха. – Понос!!!
– Он напачкал на пол, – засуетилась я.
– Да плевать на паркет, – взвилась Когтева, – что с моим малышом?
Я потеряла дар речи, глядя, как она обнимает щенка и целует его в морду. «Плевать на полы»!!! Впрочем, процесс превращения человека в собачника происходит, как правило, стихийно.
– Дай ему фуразолидон, – пришла я в себя, – ты его просто перекормила. Что он ел вчера?
– Геркулесовую кашу с мясом, я специально на рынок бегала за телятиной, – начала перечислять Катька, – творог, сушки, еще крабовые палочки и чипсы, Ричик их просто обожает! Да, мой сладенький? Ну, ложись на диванчик!
Я только диву давалась. Еще месяц назад на этот диван не пускали Кирюшку в джинсах, прежде чем сесть, мальчик был должен переодеться в «домашнее». Но теперь, похоже, Катюху не раздражают даже клочья шерсти.
– Посади его на диету, а лучше сутки вообще не давай есть. И учти, бутербродами с икрой нельзя кормить щенка.
– Мы ему только осетрину горячего копчения дали, – на полном серьезе заявила Катька, – а он не умрет с голоду?
Ричик не умер с голоду и превратился в лохматого, веселого пса неизвестной породы. В доме он играет роль любимого ребенка, ему прощают все.
Генри улетел в Америку, прихватив с собой браслет. Гусь остался у нас, живет в гараже и чувствует себя прекрасно. Иногда мы разыгрываем знакомых, приводим его в комнату и говорим, что владеем уникальной, страшно дорогой птицей.
– Порода такая, – частит Маня, – южнофранцузский оранжевый гусак, их в мире всего четыре особи.
Самое смешное, что кое-кто нам верит. Как-то раз заявились корреспонденты из журнала, и фото крашеного гусака украсило обложку.
Ремонт принял хронический характер, гостиная и столовая в разгроме. К Диме и Паше мы привыкли, как к родным, и рабочие нас больше не раздражают. Что еще? Ах да! Краска, которой Маруська обработала в свое время перья гуся, оказалась невероятно стойкой. Она не поблекла со временем и не смылась водой. Наш гусик по-прежнему ярко-оранжевый, просто ходячий, перистый апельсин. Я же теперь стараюсь красить голову только продукцией этой французской фирмы, но, очевидно, мои волосы не перья, и с них мигом «стекает» красота. В мае я собираюсь в Париж. Обязательно выдеру у гуся парочку перьев из хвоста и отвезу к специалистам на фирму. Может, изучение гусиной «шубы» поможет в создании новых суперкрасок для волос?
