придёшь ко Мне опять.
Подошла к дому Учителя. Открыла дверь и стала подниматься по лестнице, считая ступени, их было пятьдесят. Лестница выходила на небольшую площадку, а оттуда дверь вела в залу. Учитель сидел за столом.
— Подойди и сядь, — повелел Он.
Некоторое время длилось молчание, во время которого я думала о дивной необычайности, почти сказочности всего происходящего. Учитель смотрел на меня, чуть улыбаясь.
— Тебе всё это кажется необычайным… Действительно, это состояние мало понятно людям. Это состояние в своей простоте мало кому даётся. Умей ценить дарованное. Это на грани сна, однако же это и не сон. И всё же ты смотришь на это иногда, как на волшебную сказку, в которой Я представляюсь тебе в виде чародея-волшебника. И ты ждёшь, что вот-вот Я хлопну в ладоши, и выбегут маленькие карлы, духи гор, и станут служить Мне… Или великаны предстанут по моему зову. Нет, можно обойтись и без карлов, и без великанов. Всё это гораздо проще, но гораздо глубже и значительнее, чем ты себе представляешь.
Учитель встал.
— Пойдём со Мной.
Мы вышли на площадку лестницы, спустились вниз. Внизу, за лестницей, Учитель нажал какую-то кнопку в стене, и в ней медленно раскрылось отверстие в виде двери, ведущее в какую-то темноту. Учитель перешагнул порог и, вероятно, повернул выключатель в стене, так как вдруг всё осветилось приятным зеленоватым светом.
— Войди! — повелел Учитель, и я последовала за Ним, а дверь бесшумно задвинулась за нами. Мы были в очень большой круглой комнате. Посередине стоял большой круглый стол и двенадцать деревянных кресел из тёмного резного дерева. Кругом в стенах были вделаны шкафы, полные книг и рукописей. Свет струился с потолка, но источника света не было видно. Потолок мне казался сделанным из матового стекла. Учитель подошёл к одному из шкафов и достал оттуда большую скатанную трубку и развернул её на столе. На ней было начертано множество кругов, или, вернее, эллипсов, одни входили в другие и замыкались снова в большие. С непривычки всё это рябило в глазах, и было трудно разобрать сразу, что и к чему относится.
— Вот взгляни, — сказал Учитель и показал на небольшую точку на карте. — Это Земля. Видишь, у неё три оболочки. У каждой из этих оболочек своя жизнь и свои законы, и все эти три оболочки заключены, в свою очередь, в три оболочки ещё больших размеров. Это солнечные оболочки, которые обхватывают все планеты. И планеты своими оболочками влияют также друг на друга. Вся Солнечная система обнимается оболочкой ещё больших размеров, где, в свою очередь, идут подразделения на большие и меньшие круги. И все они влияют друг на друга и составляют «мировую цепь» Вселенной. И так до бесконечности, о которой не может мыслить человеческий ум. Всё это изображено здесь, на чертеже, простой схемой. На самом деле это всё похоже скорее на гигантскую спираль.
Учитель задумчиво свёртывал карту.
— Это Я тебе показал так бегло для того, чтобы ты поняла, как величественно всё мироздание, как всё соединено со всем и как ничтожны человеческие личные печали и радости на фоне этого могучего космоса, часть которого, очень, очень малую, кстати сказать, занимает Земля. Всё сущее на Земле тоже являет собой одно целое. Всё во всём. И все мы — лишь части целого. Я хочу, чтобы ты твёрдо осознала величие мироздания и глубокое значение каждого существа на своём месте. Мы с Учителем наблюдаем тебя и следим. Очень важно, чтобы ты встала на «своё» место, так как вслед за тобой встанут и другие части на свои места. И это сразу даст толчок, приведёт в движение силу многих душ, ищущих Света. Пойми, что у Нас нет личной заинтересованности в тебе, но ты представляешь собой ту нужную «частицу», которая нужна для целого. Вот почему ты должна быть очищена в краткий срок.
Голос Учителя вдруг стал торжественным и проникновенным:
— Отныне ты принята Нами в Белое братство как младший брат. Отныне ты должна помнить, что ты — часть целого. Отныне вся твоя жизнь должна быть согласована со всем братством.
Я упала на колени и с трепетом вслушивалась в слова Учителя. И вдруг я увидела светящийся зеленовато-голубой золотистый шар, плывущий в воздухе навстречу мне. Он долетел до моей головы, коснулся лба и разлился таким ослепительным светом, что я невольно зажмурилась. Голос Учителя донёсся до меня словно издалека:
— Отныне ты принята в Наше Белое братство. Аминь. Встань, брат.
Потрясённая, я встала перед Учителем.
— Помни, твоя жизнь теперь должна быть строго согласована с Нами. Расписание, данное Мною тебе на каждый день, пока остаётся в силе. Лёгкие детали в нём могут видоизменяться, но часы общих молитв и общений с Нами неизменны и должны быть соблюдаемы тобой точно. Иди с миром. И пребудь в Свете.
Я обняла, склоняясь, ноги Учителя. Я не знала, чем выразить свой молчаливый восторг и преданность. Учитель поднял меня с коленей и сказал:
— Не надо коленопреклонений, брат. Отныне мы с тобой братья, хотя Я и являюсь твоим Учителем и Наставником, но у всех нас Один Отец, а все мы только Его дети.
Учитель открыл дверь, потушил свет, и мы вышли на площадку. Учитель отпустил меня.
Я взошла в Сад. Подошла к домику Учителя. В первый раз ясно, отчётливо увидела открытое окно в домике рядом с террасой. Оно было большое, квадратное. Внутри, прямо против открытого окна, виднелось другое, тоже широко открытое окно. Я не заглядывала, конечно, в комнату, а прошла прямо на террасу. Учитель был уже там. Он, улыбаясь, сказал значительно:
— Входи,
Когда я села на скамеечку. Он положил руку мне на голову и, глядя прямо в глаза, сказал:
— Поздравляю тебя! Отныне ты принята в нашу семью. Я очень, очень рад за тебя. Ты должна твёрдо осознать всё значение этого. Пойдём пройдёмся по Саду.
Мы сошли в Сад. Мы шли рядом. Учитель положил мне руку на плечо, и я невольно подражала Его лёгкому и ритмичному шагу. Учитель говорил:
— Ты теперь должна научиться осознавать себя не в жизни тела, а в духе, живущем в теле, которым ты пользуешься, разумно о нём заботишься, получаешь впечатление о внешнем мире. Но ты должна научиться не захватываться ни своими эмоциями, ни переживаниями. Сразу ты не достигнешь этого, но ты должна к этому стремиться. Тебе надо быть самостоятельной в мысли; быть ответственной за свои поступки. В минуты великой слабости ты можешь просить сил у всего братства, частью которого ты теперь являешься. У каждого из нас есть своя миссия, есть план, который он должен выполнить. И тебе будет скоро открыта твоя миссия, и ты должна будешь разработать план своего выполнения. Но пока ты должна окрепнуть. Для этого тебе необходимо проверять себя, следить за собой, чтобы твоя внутренняя жизнь была для тебя на первом плане и ты ясно осознавала её существенную необходимость.
Мы шли по направлению к той части Сада, откуда были видны снеговые вершины. Мы подошли к скамейке, стоявшей в нише из зелени, и сели. Вид сияющих снежных гор и голубых пространств открылся перед нами.
— Отчего ты сюда не приходишь? — спросил Учитель. — Это место очень красиво, и ты можешь здесь размышлять, созерцая эти снеговые вершины. Я ещё многое должен тебе сказать, и ещё многое должно в тебе раскрыться. Но тебе надо сначала окрепнуть. Твёрже проникайся сознанием важности творимой сейчас в тебе жизни. В тебе всё должно переродиться. Это и есть творческая магия, когда ты из одного состояния творишь другое. Тут действуют оккультные силы. Берегись расточать свои силы на личные достижения. Никогда не чувствуй своего превосходства, помни, что все призваны, все в пути. Тебе надо уметь так жить, словно ты всё время ткёшь тончайшую ткань, которая может порваться от малейшего неосторожного движения. И всё же надо уметь жить и во внешней жизни, иметь видимость заинтересованного всем человека и всё же не быть привязанным ни к чему. Живи так, словно внутри тебя живёт свидетель всего, а жизнь вокруг тебя будет течь как обычно, и люди не будут знать о твоей внутренней жизни. Умей быть терпеливой, терпимой ко всему, умей разбираться во всём. И помни, помни, что ты уже вступила в новую
