Подошла к скалам около дома Учителя. Из дома Учителя вышел Нумен и направился ко мне.
— Можно мне сейчас пойти к Учителю? — спросила я.
— Нет, надо подождать. Учитель сейчас очень занят. Посидим здесь на скалах.
Мы сели.
— Посмотри вон на ту дальнюю вершину. Видишь там белый свет? — спросил Нуми.
— Да.
— Там находится «Дом Славы», «Дом Мира», его же называют «Дом Радости». В этом доме собираются все Учителя. Иногда, в известные дни, Они приводят с Собой и Своих учеников.
— Ты уже бывал там?
— Да.
— Много раз?
— Это несущественно. Для того, кто раз побывает там, померкнут всякие земные желания и потеряет цену всё то, за чем гонятся люди.
— Нуми! Ты скоро будешь учителем?
Нумен улыбнулся.
— Я уже учитель. Разве я не учу тебя? Каждый является здесь учителем и учеником одновременно. Даже высокие Учителя, являясь Учителями мира нашего восприятия, могут быть учениками более Высоких Сущностей, которых не знает наш мир.
Нуми замолчал и прислушался, потом продолжал:
— Ты тоже можешь быть и учителем и учеником. Здесь нет строгой разграниченности. Есть только высоко развитое Сознание и менее развитое.
Нуми опять прислушался.
— Теперь иди, — сказал он, — уже пора.
Мы встали и пошли вместе. Около дверей дома Нуми остановился.
— Иди одна. Учитель сегодня очень занят, Он не будет долго говорить с тобой.
Я поднялась в зал. Учитель сидел за столом. Я поклонилась Ему и по Его знаку приблизилась.
— Сядь. Нам известно, что ты вступила в новую жизнь. Я рад той твёрдости, которую ты проявила. Имей в виду, ты должна жить целеустремлённо; умей углубиться в своё сердце. Ты должна стать тем абсолютно чистым сосудом, через который прольётся в мир поток радости и Света. Для немногих ты станешь источником радости и теперь. Но помни, твоя личность в этом не участвует. Не принимай славу на свои плечи. Не возгордись! Как только ты поддашься горделивым мыслям о своём «избранничестве», в этот миг отнимется всё. Всё, что пройдёт через тебя, это даём Мы. Личность сама по себе — это глиняный сосуд, он разобьётся и заменится новым. Иди. Пребудь в духе.
Я взошла в Сад. Меня догнала Анита и обняла. Я чувствовала, как нежность к ней растёт в моём сердце, и сказала ей об этом.
— Немудрено! Ты не помнишь наших прежних встреч, а я помню. В последнем воплощении…
Тут подошёл Нуми и отозвал меня:
— Учитель примет тебя сегодня после молитвы. Но почему ты не была вчера у Учителя в шесть часов и не была на вечерней молитве?
— Я очень страдала от этого, Нуми, уверяю тебя. Но я была не дома, и мне нельзя было уединиться и сосредоточиться…
— Не оправдывайся передо мной! — прервал меня Нуми. — Ты должна понять, что единственное, что есть важного сейчас в твоей жизни, — это встречи с Учителями. И ты должна стремиться не только не пропускать встреч, тебе назначенных, но быть готовой в любую минуту быть позванной…
— Я чувствую свою вину, Нуми!
— Этого мало. Здесь дело не в виновности, а в понимании. Ты всё ещё склонна не понимать всей важности того, что происходит сейчас в твоей жизни, всего величия посылаемого тебе блага, радости, великого значения этого для многих душ. Ты не смеешь манкировать или быть небрежной
И Нуми отошёл от меня. Ко мне снова подошла Анита. Она чувствовала, что я расстроена, и любовно заглянув мне в глаза, обняла меня:
— Я ещё ясно помню, что в последнем воплощении я была твоя мать, — прошептала она.
— О, я, наверное, была отвратительным ребёнком! — воскликнула я.
— Ты не была лёгким и покладистым, ты была своевольным мальчишкой, но я любила тебя от всего сердца!
— А я?
— Ты была любящим сыном. Но всё же я через тебя много страдала.
Мы встали на молитву. Вошёл Учитель.
— Мир вам, дети!
— И Тебе, Учитель!
Учитель произнёс молитву. После молитвы Учитель сказал:
— Я хочу вам сказать, братья, маленькое Слово о Любви. Что есть Любовь? Вы все знаете и много говорите о ней, но всё же мало кто постигает Любовь во всей её силе. Любовь есть сила. Будучи в сердце, она раскрывает его, она расширяет его горизонт до такой степени, что сердце делается способным вместить в себя весь мир. Всё тёмное умирает в Её святом присутствии. Любовь — это чудотворная сила! Одарённый Ею — владеет всем. Её можно раскрыть в сердце, и надо добиваться этого. Ищите эту Любовь в своём сердце. Она несомненно живёт там и ждёт только часа, чтобы раскрыться и цвести подобно дивному цветку. «Любите друг друга!» Это великая заповедь. Идите в мире и в любви сердца.
И Учитель, благословив нас, удалился. Анита повернула ко мне взволнованное лицо.
— Как прекрасно говорил Учитель о Любви! Да, да! Я её такой и ощущаю. Какое это счастье — любить!
Мы пошли вместе с ней до калитки. В сердце была тишина. И аромат любви как бы носился в воздухе, подобно аромату нежных осенних роз. Здесь всё было как бы наполнено присутствием Учителя и Его Любовь осеняла нас волной света, радости и глубокой тишины сердца. У калитки Сада мы остановились, взглянули друг на друга и крепко обнялись.
Я была в Саду. Ясно видела себя, одетую в белую одежду братства. Это что-то вроде длинной рубашки, застёгнутой на кистях рук, без воротника, но с обшивкой вокруг шеи. На подоле шла тоненькая, узкая пурпуровая полоска. Подпоясана белым шнуром. Я стояла возле куста в каком-то раздумье. Было очень тихо. Никого из братьев ещё не было видно. Вдруг ко мне навстречу вышел Стивенс. Он нёс в руках розу и молча подал её мне.
— Спасибо. Но почему ты меня украшаешь цветами? — пошутила я.
— Я обязан, и мне хочется тебя «украшать цветами», — серьёзно ответил он. — Я твой большой должник.
— Но почему? Я не помню.
— Зато я помню.
Мы пошли по направлению к площадке роз.
— Ещё никого нет, — сказал Стивенс. — Хочешь, пойдём посидим у пруда? — предложил он.
Мы подошли к пруду, где Учитель кормил лебедей, — сейчас они уже не плавали больше. Прудочек был пуст, зелень вокруг него поблёкла, всё стало в Саду по-осеннему. Вокруг было очень тихо.
— Но почему ты и Анита помните ваши прошлые жизни, а я нет? — спросила я.
— Ты тоже когда-либо вспомнишь. Это несущественно.
Стивенс сидел, погруженный в размышление, потом тихо сказал:
— Я всё думаю о словах Учителя, сказанных сегодня утром о Любви. Как Он прекрасно это выразил! Это действительно сила, способная творить чудеса. И Любовь людей друг к другу — это лишь слабый намёк на ту силу, которая должна родиться в сердце.
