К счастью, это только исключение. Наверное, чаще все-таки уроки доброты не проходят бесследно. И три года спустя Владимир Афанасьевич с удовлетворением писал:
«Студентка из Иванова, которой я помог съездить на лето в Сибирь, писала мне и хотела вернуть деньги. В ответ я просил ее послать их одной нуждающейся на Кавказе…»
В 1950 году В. А. Обручеву была вторично присуждена Сталинская премия 1-й степени — на этот раз за труд «История геологического исследования Сибири» в пяти томах. В 1953 году он был награжден орденом Ленина за выслугу лет, а затем еще одним орденом Ленина — пятым по счету — «за выдающиеся заслуги и в связи с 90-летием».
Торжественное заседание проходило в Москве, в Институте геологических наук. Выступали академик Д. И. Щербаков, академик Д. В. Наливкин, ученики. А на дачу в Мозжинку (под Звенигородом), где все последние годы жил Обручев, приехали президент Академии наук академик Александр Николаевич Несмеянов и главный ученый секретарь Президиума академик Александр Васильевич Топчиев.
Владимир Афанасьевич редко уже выезжал в Москву — замучили бронхиты, воспаления легких, которые возникали при малейшей простуде.
«Начавшаяся после дня моего 90-летия… нагрузка меня всякими просьбами, присылками статей на отзыв, на помещение в журнале довели меня до полного переутомления, и я уже полтора месяца назад получил предложение врача прекратить умственную работу, а недавно, в конце дня, занятого с утра до вечера писанием, правая рука начала так дрожать, что я вынужден был прервать работу и три дня лежал в кровати. Как видите, я опять пишу, но вынужден теперь соблюдать большую осторожность и сильно сократить умственную работу вообще и письменную в особенности».
Однако Владимир Афанасьевич по-прежнему оставался директором Института мерзлотоведения АН СССР и по-прежнему стремился быть в курсе всех дел института.
Вспоминает Андрей Маркович Чекотилло, который долгие годы был заместителем директора и сотрудником Института мерзлотоведения:
«По своей натуре и долголетней привычке В. А. Обручев не мог оставаться без работы, без неустанного труда, который ограничивался только физической возможностью, состоянием здоровья (…). Необходимо подчеркнуть, что В. А. Обручев работал без чьей-либо помощи, у него не было ни секретаря, ни референта, и только его жена Ева Самойловна кое в чем помогала ему, но в очень ограниченных размерах. Много времени приходилось тратить на отзывы по диссертациям и разные заключения, вплоть до заключения по макету Детской энциклопедии (…). Но больше всего беспокоило Владимира Афанасьевича положение его детища — Института мерзлотоведения, носившего его имя и директором которого он был до последних дней жизни. По состоянию здоровья В. А. Обручев вынужден был переехать из Москвы на постоянное жительство на даче в академическом поселке Мозжинка… Там он принимал приезжавших по разным делам своих заместителей по Институту мерзлотоведения, ученого секретаря и других сотрудников института. Владимир Афанасьевич тяготился своей обязанностью быть директором института, не имея физической возможности уделять ему столько времени и внимания, сколько было нужно. Он не раз говорил мне начиная с 1946 года: «Ну какой я директор, если не могу бывать в институте даже на заседаниях Ученого совета?» Но его не освобождали от этой должности, и он с присущей ему добросовестностью старался выполнять свои обязанности директора института как можно лучше, насколько ему позволяло состояние здоровья…»
Из писем Владимира Афанасьевича
16.09.53 г.
«…я работаю одним правым глазом, левый уже с 1948 г. видит только свет в окне, а правый уже два года поддерживается ежедневным впрыскиванием утром и вечером йодистого калия, но последние недели все-таки так ухудшился, что газетную печать я могу читать только, добавляя лупу к очкам».
25.06.54 г.
«…соблюдая осторожность… я могу еще существовать и работать, но уже не так, как прежде, когда я ни воскресного и никакого другого отдыха не соблюдал. Но больше мешает моей работе слабость зрения; я работаю только правым глазом, который начал также сдавать, и, вероятно, вскоре понадобится операция… исход которой предсказать нельзя. Как видите из этого письма, я могу еще писать кое-как, но без операции протяну недолго».
10.10.55 г.
«…я давно уже вижу только одним правым глазом… и уже с весны я не могу разбирать им печатный шрифт. Необходима операция, но врачи при осмотре глаза находят, что сейчас еще нельзя, он все видит (пишу еще свободно), и операцию отложили до весны».
Работать в полную силу Владимир Афанасьевич уже не мог. Но на письма отвечал, как всегда, аккуратно. Особенно радовала его переписка с клубами юных геологов, юных географов, юных путешественников.
Долгие годы Обручев добивался, чтобы геологию преподавали в школах. «Геологию, — писал он, — часто называют наукой о «мертвой природе» в отличие от наук о живой природе, таких, как зоология и ботаника. Но, в сущности, эта природа вовсе не «мертва, а живет своеобразной жизнью под воздействием воздуха и воды, солнечных лучей и мороза. И внимательный наблюдатель может уловить и проследить эту жизнь, подметить ее течение и результаты. Не меньше, если не больше, чем зоология и ботаника, геология учит человека сознательно относиться к явлениям и формам окружающей природы и понимать их… Вот почему знакомство с основами геологии так необходимо».
Одно время геология действительно появилась в школьных программах, но потом ее все-таки отменили. Владимир Афанасьевич продолжал настойчиво «бороться за геологию», продолжал публиковать страстные статьи: «Геология в средней школе», «В защиту забытого предмета», «Значение геологии в школе и жизни», «Школьникам надо знать геологию», «Краеведческий музей может быть создан в каждой школе»…
Обручева радовали письма школьников, он стремился помочь каждому, кто хотел узнать побольше о жизни Земли, о своей Родине.
Рассказывает директор Яснополянского детского дома Дориан Михайлович Романов:
«В 1953 году знаменитому ученому и путешественнику академику Владимиру Афанасьевичу Обручеву исполнилось 90 лет. Географический кружок, незадолго перед тем созданный в Яснополянском детдоме № 2, решил послать поздравление юбиляру. Владимир Афанасьевич не только ответил кружковцам, но и прислал посылку с научно-популярными книгами по геологии. «Что мне хочется посоветовать вам? — писал ученый. — Создавайте свой краеведческий музей. Даже в одной небольшой комнате можно собрать коллекции, дневники, записи наблюдений, образчики местного искусства. Недавно мне рассказали о юных краеведах города Кяхты Бурят-Монгольской АССР. Каждое лето отправляются они путешествовать по родному краю. Ребята собирают образцы горных пород и минералов, ведут наблюдения за животными, собирают ботанические коллекции, изучают историю Забайкалья. Свои находки и наблюдения они передают музею, оказывая большую помощь сотрудникам музея в их научной работе. Итак, мне остается лишь пожелать вам счастливого пути и богатых находок».
Книги, присланные Владимиром Афанасьевичем — «Плутония», «Земля Санникова», «В дебрях Центральной Азии» и другие, — кружковцы читали нарасхват. На занятиях кружка мы прочитали вслух «Занимательную геологию» В. А. Обручева, «Занимательную минералогию» и «Рассказы о самоцветах» А. Е. Ферсмана и… увлеклись геологией. Ребята говорили и мечтали только о камнях…»
С клубом юных геологов Ленинградского Дворца пионеров, которым руководил Владимир Федорович
