трибуналом, но в чем-то же должно немножко везти.
Гиперборей ответил сразу, будто ждал этого звонка.
– Павел? Хорошо. Я как раз набирал твой номер…
Слушать объяснения закоренелого интригана было делом неблагодарным.
– Когда вы это задумали? – перебил его землянин, постаравшись, чтобы это прозвучало грубо.
– Что именно, и кто – «мы»?
Нет, все-таки ассамблейщики совершенно непробиваемы…
– Когда вы с ящером задумали эту провокацию и с какой целью? – терпеливо повторил Павел.
– Откуда у тебя такие данные? – показалось, или голос гиперборея стал и вправду напряженным?
– От верблюда! Смехов сказал, что ты и Чщахт брали его вместе, об остальном догадаться несложно.
– Проклятие летней тьмы!.. Павел! Мы ничего не задумывали! Чщахт пришел ко мне за пять минут до того, как я вышел на Смехова, и сказал, что знает, где тот находится. Думаю, он знал это всегда и, увидев, что я тоже подбираюсь к парню, просто воспользовался моментом.
– Чушь! Зачем ему это понадобилось?
– Он сказал, что наш соратник в опасности и нужен свидетель защиты для трибунала. Соратник – это ты.
Павел почувствовал, что сейчас расхохочется взахлеб, до слез, и поспешно нажал на тормоз.
– Градобор, – произнес он проникновенно. – Ты всерьез хочешь, чтобы я поверил в этот лепет? У меня было очень напряженное утро, и, похоже, предстоит такой же вечер. И если вы с ящером собираетесь чего-то добиться от меня, то… То хотя бы не лги мне сейчас!
– Я не лгу, Павел, – голос гиперборея остался спокойным, – ты просто многого не знаешь о смаррах. Понятие «соратник» входит в кодекс чести их воинов. Чщахт – боевой маг, значит, принадлежит к воинской элите. Ты дрался с ним плечом к плечу – значит, соратник. Все сходится. И если ящеру представится случай, он никогда не оставит соратника в беде.
– Что значит – представится случай?
Доверчивость никогда не входила в число недостатков Павла, но по сравнению с ассамблейщиками он постоянно чувствовал себя наивным щенком. Вот и сейчас, несмотря на злость и огромный запас скепсиса, он понял, что опять начинает верить.
– Это значит – если помощь тебе не повредит основной цели интриги. А в данном случае, как я теперь понимаю, она даже является частью плана.
– Тогда, может, объяснишь неразумному, что же это за план такой?
– Не имею ни малейшего представления. Ящеры хорошо поработали, пока они обыгрывают не только тебя и меня, но и…
– Но и всю твою дознавательную коллегию, которую ты уже подключил, – закончил за него Павел.
– Именно так. Одному Чщахту такое не под силу, значит, мы попали под хорошо спланированную и санкционированную старшими самцами гнезд акцию смарров. Это не частная интрига и даже не провокация какого-то ведомства. Это государственная операция, Павел. И это очень серьезно.
– Насколько именно?
– Очень, очень серьезно, – повторил Градобор. – Я не могу даже предположить, какие возможны последствия. В последний раз столь масштабно смарры работали еще до моего рождения. С согласия Ассамблеи, они спланировали и провели атаку первого уровня, разом похоронив сотни четыре побочных миров-десятилеток. Это вызвало прибавку индекса вероятности всем расам на целую тысячную процента, а на твоей Земле вылилось в столетнюю войну четырнадцатого века. Но теперь ящеры действуют, не поставив никого в известность, и мне это очень не нравится.
– Твою-то мать… – выговорил Павел. – А все так хорошо начиналось – подстава, месть… Так нет, угораздило вляпаться в политику.
Градобор помолчал, размышляя над сказанным. Потом вымолвил:
– Земной юмор импонирует мне порой. Но не в этом случае.
– Согласен. Тогда вот тебе наводка для твоей коллегии. Чщахт вытащил меня из-под носа Акара не просто так. Ему нужно, чтобы я спас индейскую девчонку от жертвенного очага.
– Это невозможно, – сообщил гиперборей. – Может, ты и получишь когда-нибудь доступ в ветвь инков, но не сегодня.
– Я знаю. Но она еще на Земле, а у инков не такие длинные руки, как хотят они думать. За городом есть места, где можно спрятать девчонку на пару дней. А там посмотрим.
Алик на соседнем сиденье встрепенулся, в его взгляде снова появилась надежда.
– Это не самое разумное решение, – заявил Градобор. – Оно отвечает интересам смарров, а я не расположен сейчас им подыгрывать. К тому же это просто опасно – любой инка или атлант будет стрелять в тебя без предупреждения.
– А гиперборей?
– Своих я предупрежу, но…
– И на том спасибо.
– Но зачем тебе это надо? – закончил все-таки Градобор.
– Да затем, прагматик ты чертов, что иначе девочка сгорит сегодня вечером заживо! А смаррам я ее в любом случае не отдам – можешь не беспокоиться. Будет нужно – сам пристрелю, но без мучений.
Гиперборей размышлял лишь секунду.
– Достойный ответ, – заключил он. – Но помогать я тебе не смогу – все будешь делать сам. А я сосредоточусь на реакции ящеров. Возможно, ты прав, и это поможет что-нибудь прояснить.
– Хорошо. И… спасибо, тебе.
– За что?
– За то, что помог принять решение. Все. Звони, если чего…
Павел отключил трубку и перевел дух.
Алик смотрел на него глазами раба, готового пойти за хозяином в огонь и в воду. Без всякого преувеличения.
– Вот так вот… – Павел подмигнул ему. – Политика политикой, но и для нас дело нашлось. Ящер случайно не сказал, как спасти твою Анну?
– Нет, – в голосе парня звучало отчетливое обещание быть обязанным по гроб жизни. – Зато он сказал, что ты один способен с этим справиться, потому что тебя не стесняют законы и религия.
– Что верно, то верно…
Павел вздохнул. Покосился в боковое окно. По третьему транспортному неспешно струился поток машин, водители которых и не подозревали о том, что совсем рядом с их размеренным существованием ежеминутно решаются вопросы выживания или гибели целых миров.
– Как с ней связаться?
– Что? Ах да, конечно…
Алик продиктовал номер телефона по памяти, ни на секунду не запнувшись. Сколько же раз он набирал его, чтобы помолчать в трубку, слушая далекое и раздраженное «Алло?»
Гудки длились, казалось, целую вечность. Один… Второй… Тре… Нет, третьего не получилось. Вместо него в трубке раздалось то самое:
– Алло?
Совсем близкое и очень спокойное. И Павел почему-то представил себе, как, собираясь на родину, индианка только что застегнула дорожную сумку с вещами и присела, наконец, отдохнуть…
Зараза! Какая родина?! Какие вещи?! Зачем ей вещи там, куда она отправляется?!
– Анна, – проговорил он, – здравствуйте. Вы меня не знаете, но выслушайте, пожалуйста, внимательно…
– Кто вы? – этот вопрос был, вероятно, неизбежен, но голос индианки остался спокойным и даже равнодушным. Земные проблемы ее уже не интересовали.
– Я… – начал Павел и вдруг закашлялся, подавившись безликим словом «доброжелатель». От кого она может сейчас ждать добра, если собственный отец не посмел защитить ее от кровожадного бога? Кого она согласится слушать, если вся жизнь ее, все, чего она добилась и к чему стремилась, сгорит сегодня в
