проходной. Глаза слипаются – не могу…
Ответить Павел не успел. Пока он соображал, что можно возразить на эту вопиющую наглость, Филиппыч облокотился плечом на дверцу и захрапел. Понятно, зачем старый плут вызвался гнать автобус. Полет до снятой в аренду мебельной фабрики – земной резиденции Ассамблеи – занял бы несколько минут. К тому же в присутствии первых лиц национальных представительств не то что вздремнуть – присесть бы толком не удалось. А на фабрике – внеочередное заседание Совбеза, работа с экспертами… Пока дело не касалось отношений с московскими властями, все это было головной болью скорее Потапова, чем Филиппыча. Но уснуть до утра все равно бы не получилось.
Павел добродушно усмехнулся. Ладно, пусть. Вернуться в снятый шефом номер «Молодежной» ему сегодня тоже, видно, не судьба. Но занять один из диванов в переговорной точно никто не помешает.
Начало декабря – не самое праздничное время года, а Ярославское шоссе – далеко не самая центральная улица. И все-таки даже здесь и сейчас уже чувствовалось, что Москва готовится к Новому году. Первыми на приближение времени распродаж, как водится, отреагировали рекламщики и торговцы. Перетяжки и плакаты сулили бешеные скидки, витрины придорожных магазинов заливались огнями гирлянд и украшенных заранее елок. Глядя на этот исключительно мирный «пейзаж», невозможно было поверить в реальность событий нескольких последних часов.
Должно быть, прямо сейчас инки прятали свою фантастическую машину в одном из заброшенных ангаров фабрики. Атланты в лабораторных халатах уже склонились над изрезанным рогатым монстром – порождением иной ветви великого Древа вероятностей. Гипербореи… тоже наверняка занимались какими- нибудь своими тайными делами.
Операторы процессора следили за состоянием вероятностного поля в пределах Москвы, дублирующая мобильная группа дежурила в оперативном резерве, готовая отреагировать на несанкционированное проникновение, а непричастные к текущей работе сотрудники Ассамблеи включали телевизоры и заваривали чай в своих честно купленных или снятых городских квартирах…
Все это происходило каждый день, плюс перехваты и стычки с нарушителями территории, которую Ассамблея объявила своей, по нескольку раз в неделю. И все же в такие минуты, когда вокруг не наблюдалось лиц неземного происхождения, а ремень лучемета не давил на плечо, Павел частенько ловил себя на мысли: не сон ли его последние несколько месяцев жизни?
Впрочем, сейчас-то лучемет как раз давил. Большой пехотный образец забрал шеф, но ручное, почти табельное теперь для землянина оружие никто не отменял. В одной кобуре из двух покоился белый и мягкий на ощупь «ствол» инков, во второй – вполне земная «Гюрза» с немагнитными боеприпасами в обойме – единственный способ пробить электрическое поле атлантов.
В начале двенадцатого ни Ярославское шоссе, ни проспект Мира плотностью движения не отличались. Развязку со Звездным бульваром Павел миновал практически на автопилоте. Еще через минуту честно включил правый поворот и даже начал вращать баранку…
Рефлекс сработал в последний момент – тормоза заблокировали колеса, когда бампер автобуса уже подмял оранжевый конус ограждения у поворота на Бочкова.
Заливистая трель милицейского свистка стала достойным аккомпанементом смачному словцу Филиппыча, когда тот приложился лбом о переднюю стойку двери. Павел тряхнул головой и только тогда окончательно пришел в себя. Автопилот – дело хорошее, если только на пути не возникает неожиданных препятствий…
От стоящих поперек проезда сине-белых «Жигулей» с работающей мигалкой на крыше отделилась фигура в желтом световозвращающем жилете и с полосатым жезлом в руке. Павел обреченно вздохнул и приоткрыл окно.
– Не, ну ты чё, браток, совсем ослеп? – От искреннего и совершенно справедливого возмущения сержант даже позабыл уставное обращение к гражданину. – Мы для чего здесь стоим, а? Документы давай.
– Держи, – буркнул Филиппыч, протягивая Павлу красную книжицу и отчаянно зевая. – Покажи ему. Пусть убирает тачку.
Павел послушно передал документ сержанту и с интересом уставился на его лицо, ожидая реакции. Тот скользнул взглядом по строчкам и невольно подтянулся. Запоздало козырнул, возвращая удостоверение.
– Извините, товарищ генерал.
– Номера читать разучился? – начальственно проворчал Филиппыч с пассажирского места. – Ну-ка доложи, что здесь за сыр-бор.
– Обрушение здания, товарищ генерал. Вон там, двести метров от развилки… МЧС, саперы, пожарные – все здесь.
– Ясно. Криминал?
– Похоже – нет. Опера еще были, но уже уехали. Наверно, не нашли ничего…
– Хорошо, – подытожил Филиппыч. – Освободи-ка проезд.
Милиционер растерянно оглянулся на патрульную машину. Даже стоя поперек дороги, она загораживала дай бог полторы полосы. Свободного места хватало не то что для автобуса – для танка.
– Конус убери, – подсказал ему Павел, передавая ксиву обратно Филиппычу.
– Зря, – проворчал Семен, наблюдая за стражем порядка, который рьяно полез под бампер автобуса. – Подвинулся бы – не развалился.
Павел усмехнулся в ответ:
– Генерал, значит?
– А чего мелочиться? Давай вперед – посмотрим заодно.
– Могли бы и объехать, здесь недалеко.
– Вот еще… Да тебе не интересно, что ли?
– Нет, – признался Павел. – Не нашей юрисдикции дело.
– Как знать, как знать… Вот сюда подрули.
Здесь действительно были почти все. Два пожарных расчета расслабленно курили у своих машин – кроме их сигарет, нигде ничего не горело. Эмчеэсовцы в таком же состоянии пребывали на другой стороне улицы. Редкие милиционеры оцепления вяло сдерживали никуда особо не рвавшуюся толпу эвакуированных из здания жильцов. Чуть дальше по улице рядом с саперским фургоном припарковалась вызванная для порядка «Скорая», но дела для нее, похоже, так и не нашлось.
В общем, ничем экстренным здесь давно не пахло. Оперативные мероприятия были завершены, люди выведены в безопасную зону, и что делать дальше, никто толком пока не знал. Начальники служб о чем-то неторопливо совещались, скучковавшись в сторонке.
– Ну? Что скажешь, пехота? – осведомился Филиппыч, кивком указывая на пострадавший дом.
Павел молча пожал плечами. Картина и в самом деле была нетривиальная. Больше всего походило на то, что крайнюю комнату из угловой квартиры на четвертом этаже попросту изъяли. Никаких признаков взрыва или удара, способного вынести две капитальные стены. Никаких обломков, только десяток не удержавшихся в верхнем крае пролома кирпичей да просевшее перекрытие этажа. В остальном – слишком чисто, слишком аккуратно…
– Не верю, – произнес Павел. – Вот так просто ехали по городу и нашли себе геморрой. Посреди ночи. Не верю.
– И напрасно, – сообщил Филиппыч. – Покури пока, пойду на разведку схожу.
Он запахнул плотнее пальто и, хлопнув дверью, без особых обиняков зашагал в направлении кучки начальников. Павел тоже выбрался из автобуса и только тогда подумал, что зря – его зимний масккостюм резко диссонировал с формой пожарных, аварийщиков и милиционеров.
В этот момент у поворота на проспект Мира снова заверещал свисток. Павел с интересом оглянулся. На его глазах видавшая виды «девятка» сгребла бампером пострадавший уже заградительный конус и затормозила у самых ног вторично потрясенного такой наглостью постового. Последовал оживленный разговор между водителем и стражем порядка, отголоски которого можно было слышать даже с расстояния в двести метров. Впрочем, закончилась перебранка быстро – водитель сунул инспектору под нос раскрытую книжечку и надавил на газ.
Павел усмехнулся: знакомый стиль поведения. Что за птица?
