живьем. И правильно, что не рассчитывал. Неизвестно, какие связи пришлось включить владельцам скромной чартерной компании с парком из двух лайнеров бизнес-класса и каких денег все это стоило Брахмиру. А может, на каком-то этапе и Филиппыч подключился. Так или иначе команда «спортсменов» вместе с обоими «тренерами» ознакомиться с сервисом порта частной авиации шанса не получила.
Автобус коротко тормознул у какого-то КПП, последовал быстрый обмен мнениями между охраной и водителем. Затем шлагбаум поднялся, и Павел оглянуться не успел, как они покатили по летному полю. Нужный самолет даже не стали подгонять к терминалу – трап спускался прямо на бетон, а встречающая гостей бортпроводница вместо дежурных слов приветствия натянуто улыбалась и тараторила:
– Скорее, господа, прошу вас, проходите скорее, пожалуйста…
Если ее и удивил отряд близнецов, виду она не подала – выучка. Зато ловко задвинула дверь лайнера, как только Павел ступил на борт замыкающим. Трап едва успел податься от борта, когда пилот отпустил тормоза.
– Сюда, пожалуйста… – по-прежнему спешила бортпроводница. – Занимайте места, какие будут удобны… Сумки можно поставить сюда. Садитесь, садитесь, господа, поскорее, прошу вас… Не забывайте про ремни… Позвольте я помогу подогнать…
Самолет отчетливо покачивался на поворотах рулежных дорожек, и Павел плюхнулся в ближайшее кресло. Нет, какое там! На ближайший диван! Салон, в который советские конструкторы когда-то умудрялись впихивать по сорок пассажирских мест, теперь был рассчитан едва на пятерых-семерых. Видать, большими компаниями миллионеры летать не любили. Да и вообще внутри лайнер больше походил на роскошную яхту. Кожаная мебель, пара столов, пока пустых, барная стойка, огромная плазменная панель в передней стенке, спутниковый телефон… Павел не удивился бы, обнаружив дальше по коридору вместо обычного авиационного санузла ванную комнату с джакузи.
Гипербореи воспринимали роскошь как должное, они не знали, что бывает по-другому… Или же им просто было не до оценок. Полярные жители никогда не отличались смуглостью кожи, а приглушенный свет в салоне не способствовал правильной оценке цветов. И все же Павлу показалось, что воины выглядят бледнее обычного.
Бортпроводница что-то сказала по громкой связи, гул турбин усилился, и самолет взял разбег в ночное небо – свою родную стихию…
Павел подождал, пока колеса отгремят свое по бетону, и, повернувшись к Марутте, произнес:
– Не думал, что гипербореи боятся летать. У вас так хорошо получается на своих крыльях…
Меченосец медленно сфокусировал взгляд из темной бесконечности за иллюминатором на лице землянина.
– Наши крылья не есть вызов законам Мироздания, – отозвался он. – Мы летаем, потому что такова наша природа. А вы – вопреки ей.
– Ну почему же? – Павел вдруг почувствовал острое желание подкалывать гиперборея. Надо же, у безупречных воинов нашлось слабое место! – Наши самолеты тоже летают в полном соответствии с законами физики.
– Я не о законах физики, – произнес меченосец. – Я о законах Мироздания. В вашем мире физическими явлениями, обеспечивающими полет, должно пользоваться лишь птицам. Вы же, люди, попрали это… Впрочем, как и многое другое.
С одной стороны, эта тема была скользкой – гиперборей, похоже, был готов завести спор о несовершенстве мироустройства Ствола Древа. А с другой… Что еще делать шесть часов до посадки в Бодайбо?
Самолет энергично накренился и просел, выходя на курс и приводя механизацию крыла в крейсерский режим полета. Меченосец осекся на полуслове, побледнев до полной синевы кожи… Нет, такой случай Павел упустить не мог!
– Не всем же приспосабливать свою природу к окружающей. – Он нахально подмигнул воину. – Кому-то надо поступать и наоборот.
– Зачем? – удивился гиперборей, справляясь с секундным замешательством. – Мироздание бесконечно мудрее вас или нас. Постичь его целиком невозможно. А значит, невозможно предсказать, какие изменения пойдут ему на пользу, а какие во вред.
– Если уж говорить о таких масштабах, то Мирозданию скорее всего совершенно безразлично, как и почему летит этот самолет.
– Часто необъятное находит проявления в малом. Вся вселенная отражается в вашем мире Ствола. А его вы вполне способны изменить, и отнюдь не только в лучшую сторону.
– Кто бы спорил, – буркнул Сергеев, краем уха прислушавшийся к диспуту.
Павел неодобрительно покосился на опера, но поправлять его было не в чем.
– Может быть, – произнес он. – Но даже с этой точки зрения мы не такие уж безнадежные. Те же инки, например… Они вообще ничего не создают – только воруют.
– Инки – клинический случай, – согласился меченосец. – За пятьсот лет они так и не нашли источника энергии своих механизмов, и когда тот иссякнет – их цивилизация рухнет. Но вам-то какое дело до того, как быстро краснокожие разрушат свой мир?
– Большое, – снова встрял Сергеев. – Одним нахлебником станет меньше.
– Мироздание всегда стремится к равновесию. – Гиперборей пожал плечами. – Место инков займет кто-нибудь другой.
– Да, я помню этот девиз Ассамблеи, – Павел усмехнулся, – стабильность любой ценой. Четыре старых соперника лучше одного нового врага. А в результате мы рвем когти, лишь бы успеть в кратер раньше инков, оставляя атлантов и вовсе за бортом.
– Откуда ты знаешь, что инки тоже стремятся в кратер? – напрягся меченосец.
– От верблюда, – пояснил вместо Павла Федор. – Имеющий глаза да увидит…
– Может, ты и прав. – Гиперборей тонко улыбнулся одними губами, будто нарочно стараясь выглядеть двуличным. – Но мы лишь воины, наше дело – выполнять приказы, а не вершить политику своих ветвей Древа.
– Ерунда, – отмел отговорку Павел. – Вы же Община, у вас самый последний меченосец всегда в курсе любых политических решений. Лучше скажи, зачем мы понадобились вам сейчас? Почему Брахмир так настойчиво упрашивал Потапова заключить альянс?
– Я не скажу, – простодушно вымолвил воин. – Просто примите как факт: ваше присутствие при… В общем, когда все свершится, будет очень и очень полезным. В первую очередь для вас – людей.
Земляне переглянулись. Павлу вдруг очень захотелось встать, пройти в кабину пилотов и развернуть самолет. Все как обычно, их снова используют втемную. Что известно гипербореям? И что известно Потапову с Филиппычем? А главное, почему об этом нельзя было сказать тем, кто полезет в пекло, хотя бы просто для того, чтобы они знали, ради чего это делают?
– Ну что за свинство, в самом деле, – хмуро сообщил Сергеев. – Остановите самолет, я здесь сойду!
Меченосец напрягся.
– Это крайне нежелательно. Ваше присутствие будет очень полезно.
Павел подозрительно покосился на воина, но тот не шутил – Марутта в самом деле волновался за исход операции. А еще он ни разу в жизни не летал на самолетах… А ну-ка, чем черт не шутит?
Павел завозился, отстегивая ремень.
– Федя, погоди, – деловито произнес он. – Я с тобой. Э-э-э… уважаемая!
С неподдельным ужасом гиперборей смотрел, как он встает на ноги. Из-за передней переборки салона показалась бортпроводница.
– Вы что-то хотели?
– Павел Головин! – окликнул Марутта. – Ты нарушаешь распоряжение начальника и ставишь под угрозу…
– Не нарушаю, а вношу коррективы, – перебил тот. – Ввиду изменившихся обстоятельств и недостаточного информационного обеспечения акции. Федор, ты идешь или нет?
– Ну хорошо! – сдался воин. – В чрезвычайных обстоятельствах я имею полномочия… Только сядьте на место, прошу.
