— Спасибо, Джереми, с меня причитается.
— Нет, сэр. Миссис Кэтрин достаточно мне заплатила.
— Тогда возьми деньги для своей мамы, которая научила тебя уважать имущество других людей. — Вольф вытащил из кошелька стодолларовую купюру и отдал ее Джереми.
— Ей это понравится, сэр. Она всегда говорила, что, если делать людям хорошее, это хорошее вернется.
— Никогда не забывай об этом, — сказал Вольф. — Теперь позволь мне взять мои вещи.
Когда они стали вытаскивать коробки, Сарита почувствовала, что сейчас заплачет. Боясь, что Вольф увидит ее слезы, она поспешила в дом, чтобы заняться ужином.
Глава пятая
На следующее утро Вольф проснулся с ощущением того, что находится дома. Вчера он до поздней ночи разбирал коробки, привезенные Джереми. Фотографии матери, отца и его самого в деревянных рамках когда-то украшали их спальню. Теперь Вольф поставил их на письменный стол. Бусы, подаренные ему к дню рождения бабушкой с материнской стороны, он повесил на угол зеркала. Здесь была и деревянная чаша, сделать которую Вольфу помог его дедушка. Вольф когда-то хранил в ней свои сокровища — сдачу, перочинный ножик, кошелек…
Присев, он взял фотографию со стола: двое детей возле кораля — он и Сарита. На снимке им было лет по шесть, и выглядели они довольно дружными — его рука обхватила ее за плечи, оба улыбались. Как Вольф ни пытался, он не смог вспомнить, когда им еще было так хорошо вместе.
Он оделся и пошел на кухню. Луис сидел за столом, пил кофе и читал утреннюю газету. Сарита сидела рядом и ела овсяную кашу. Когда Вольф вошел, они оба взглянули на него — Луис по-дружески, а Сарита — вежливо и настороженно.
— Я нашел это среди вещей матери. — Вольф положил фотографию на стол и налил себе кофе.
Сарита с интересом взяла снимок, и в глазах ее тут же мелькнуло недоверие.
— Подделка?
Луис подошел ближе.
— А, совсем забыл. — Он усмехнулся. Вольф с любопытством взглянул на него, и Луис снова хмыкнул. — Вы с Саритой тогда терпеть друг друга не могли, и твоя мама решила сыграть роль миротворца. Она сказала, что, если вы будете вести себя прилично, каждый получит по серебряному доллару. И вы действительно вели себя хорошо, пока Уиллоу не решила сделать эту фотографию. Она полагала, это вас сблизит. Но сразу после щелчка фотоаппарата ты дернул Сариту за косичку, а она стукнула тебя в живот.
— Да, момент был запоминающийся, — пробормотал Вольф. — Не далее как вчера ночью я вспоминал о нем.
Сарита, нахмурившись, посмотрела на него.
— Не может быть, чтобы взрослый мужчина помнил о такой ерунде.
— Ты тогда здорово мне врезала.
Луис засмеялся.
— Еще бы. Я сказал Уиллоу, чтобы она сфотографировала эту сцену, но она только покачала головой и сказала, что надежды на вашу дружбу оказались беспочвенными.
Вольф снова взглянул на Сариту.
— Будем надеяться, что она ошиблась.
Он тут же понял, что действительно хочет этого.
Сарита подняла на него глаза.
— Будем надеяться, — наконец произнесла она уступчиво.
— Ну, для меня это звучит как хорошее начало, — снова засмеялся Луис.
Вольф согласно кивнул, а Сарита вдруг почувствовала радостное возбуждение. Боясь, как бы Вольф его не заметил, она поспешно встала.
— Мне пора, иначе я опоздаю.
Вольф был убежден, что Сарита искренне отозвалась на его предложение дружить, но, встретившись с ней взглядом, увидел настороженность в глазах девушки.
— Я чувствую, будто мы отправились в долгое и трудное путешествие и неизвестно, куда оно нас приведет, — проговорил он неуверенно.
Радость Сариты мгновенно потухла.
— Пожалуй, ты прав.
Через четверть часа Сарита уже стояла на кладбище у могилы отца. Она зашла сюда по пути на работу.
— Ты не представляешь, что произошло за последние два дня, — обратилась она к отцу. — Вольф О'Малли и я живем под одной крышей. Ты говорил, что мы с ним прирожденные враги, но я почувствовала, что хочу быть его другом. Может быть, потому, что ему именно сейчас нужен друг. — Она нахмурилась. — Ты же помнишь его стычки с Кэтрин?
Сарита представила, как отец кивнул ей. Отец был плотником и иногда работал на О'Малли.
— Страшная женщина, — говорил он о Кэтрин. — Она смотрит на тебя как на насекомое, которое можно раздавить, если что-то не по ней. — При этом он всегда добавлял: — Но деньги важнее.
Сарита вспомнила, как отец рассказывал о любви Фрэнка к своей жене.
— Он видит то, что хочет видеть она. Вот что любовь может сделать с мужчиной.
— Вольфу не повезло, что его отец не знал правды о Кэтрин, — выдохнула Сарита. — Или не хотел знать. Фрэнк не был наивным, он просто был влюблен.
В этот момент мимо Сариты проехала красная спортивная машина. Похоже, Дженис Корбет направилась из города к их дому.
Сарита вдруг встревожилась.
«Он взрослый человек и сам прекрасно знает, что делает», — пыталась успокоить она себя. Да и кто сказал, что это Дженис Корбет? В такую рань Дженис еще в постели или, в крайнем случае, пьет свой утренний кофе. Однако мысль о бессилии мужчин перед смазливым личиком и стройной фигурой не давала ей покоя.
Вольф только кончил завтракать, когда на дворе раздался шум автомобиля.
— По-моему, это к тебе, — сказал Луис, входя в кухню.
«Интересно, кто это решил пожелать мне доброго утра?» — подумал Вольф, направляясь к веранде.
Из машины вышла Дженис Корбет. Она отлично выглядела. Узкие голубые джинсы и тесный топик, подчеркивающий грудь.
— Может, прогуляемся верхом? У отца есть пара великолепных чистокровных жеребцов.
Вольф обвел ее взглядом — эти джинсы и топик, конечно, для него. Обычно Дженис надевала специальный костюм для верховой езды, как будто взятый со страниц самых модных журналов. Вольф не мог не признать, что это ему польстило. Но он не был наивным: у Дженис всегда были свои причины для тех или иных действий. А может, ей просто скучно и не хочется кататься одной. В любом случае у него масса свободного времени.
— Верхом — это здорово!
В ее глазах блеснул огонек. Она подошла к машине и обернулась.
— Отлично. Садись.
— Я догоню. У меня встреча с Брэдфордом сегодня утром, — отозвался он. У него не было никакой встречи. Просто Вольф хотел иметь под рукой собственный автомобиль и не хотел проводить с Дженис целый день.
Через пять минут он уже двигался вслед за красным спортивным авто, усмехаясь про себя. Были
