Мы уселись рядом на поваленном дереве и весело болтали, если можно так сказать о людях, чье будущее туманно и полно опасностей. Увы, таким оно было для нас обоих. Жизнь не баловала меня в последнее время, а его… Что ждало впереди беглого невольника?
Однако даже среди несчастий душа наша подчас отдается минутным радос— тям. Природа не допускает, чтобы горе длилось беспрерывно, и иногда че— ловек должен стряхнуть с себя свои заботы. Такая минута наступила сейчас для меня. Радость и благодарность наполнили мое сердце. Я полюбил этого негра, этого беглого раба, и был в ту минуту счастлив в его обществе.
Мы, естественно, заговорили о змеях и средствах против их укусов, и он рассказал мне много интересного о жизни пресмыкающихся. Всякий нату— ралист мог бы позавидовать этому часу, проведенному мною в обществе нег— ра Габриэля.
Во время нашего разговора мой собеседник вдруг спросил, убил ли я укусившую меня змею.
— Нет, — ответил я, — она уползла.
— Уползла? Как уползла, масса?
— Спряталась в пустом стволе, том самом, на котором мы сейчас сидим.
Глаза негра заблестели от удовольствия.
— Черт возьми! — воскликнул он, вскакивая. — Масса говорит — змея тут, в этом стволе? Вот тут? — повторил он. — Если эта гадина и вправду здесь, Габ мигом достанет ee!
— Но как? У тебя же нет топора.
— Этому негру не нужен топор.
— Так как же ты доберешься до змеи? Ты хочешь поджечь дерево?
— Хо! Огонь нехорошо. Этот чурбан будет гореть целый месяц. Огонь не— хорошо: дым увидят белые люди. Габ — беглый негр, за ним сразу прибегут собаки. Негру нельзя зажигать огонь!
— Как же тогда?
— Подождите, масса Эдвард, сейчас увидите. Негр позовет змею, и она сама выползет к нему. Пожалуйста, масса, сидите смирно и ничего не гово— рите: старая гадина слышит каждое слово.
Теперь негр говорил шепотом и неслышно скользил вокруг ствола. Я си— дел, не двигаясь, и молча следил за движениями моего странного приятеля.
Неподалеку были молодые заросли американского бамбука. Габриэль сре— зал ножом несколько побегов и, заострив их концы, воткнул в землю против отверстия в стволе. Он поставил их в ряд, один к одному, словно струны на арфе, но тесней. Затем срезал в лесу молодое деревце и, очистив от веток, оставил только длинную палку с развилиной на конце. Взяв в одну руку эту палку, а в другую — расщепленный кусок тростника, он лег во всю длину на поваленный ствол, так что лицо его оказалось над самым отверс— тием. Частокол из бамбука был прямо против него, и, вытянув руку, он мог до него дотронуться. На этом закончились приготовления, и негр приступил к «колдовству».
Положив возле себя палку с развилиной, он стал водить взад и вперед расщепленным концом тростника поперек частокола из бамбуковых палок. Этим он производил звук, очень похожий на громкое «с-скр-р-р…» грему— чей змеи, так что человек, не знающий, кто его производит, принял бы его за змеиный треск. Звук был так похож, что негр рассчитывал обмануть даже змею. Однако он, видно, не думал, что одного этого средства достаточно. При помощи наскоро сделанной свистульки из копьевидных листьев тростника он в то же время подражал писку и щебету, который издает красный карди— нал, когда сражается со змеей, опоссумом или другим своим врагом.
Такой писк часто приходится слышать в чаще американского леса, когда страшная змея заберется в гнездо виргинского соловья.
Уловка оказалась очень удачной. Через несколько минут из отверстия выглянула ромбовидная голова змеи. Ее раздвоенное жало то и дело высовы— валось из пасти, а узкие темные глазки сверкали от ярости. Слышался звук ее трещотки — по-видимому, она собиралась принять участие в схватке.
Она почти целиком выползла из норы, но тут заметила обман и поверну— лась, чтобы уползти обратно. Однако гремучие змеи на редкость неповорот— ливы, и прежде чем она успела скрыться, негр опустил раздвоенную палку ей на шею и пригвоздил ее к земле.
Ее длинное отвратительное тело беспомощно извивалось в траве, пытаясь высвободиться. Это была змея необычайной для своей породы величины, дли— ной около восьми футов, и такая толстая, как рука Габриэля. Даже он уди— вился ее размерам и сказал мне, что первый раз видит такую.
Я надеялся, что он сейчас же положит конец ее попыткам вырваться и убьет ее. Желая ему помочь, я взялся за ружье.
— Нет, масса! — воскликнул он умоляющим тоном. — Ради Бога, не надо стрелять! Масса забыл, что бедный негр — беглый!
Я понял его и опустил ружье.
— И потом, масса, я вам что-то покажу. Масса любит интересные вещи — он хочет посмотреть фокусы большой змеи?
Я ответил утвердительно.
— Тогда, пожалуйста, масса, подержите палку. Негр видел очень инте— ресное растение, только что видел здесь очень редкое растение. Вон там, в тростнике. Держите крепко, масса, я пойду принесу его.
Взяв в руки палку, я плотно прижал ее к земле и не без страха смотрел на отвратительную гадину, которая корчилась и извивалась у моих ног. Мне нечего было бояться: развилина держала змею за шею, и она не могла под— нять голову, чтобы ужалить меня. Хотя она и была очень велика, опасны были только ее зубы, так как гремучие змеи, в отличие от удавов, не об— ладают большой силой.
Габриэль вошел в кусты и вскоре вернулся обратно. Он держал в руке какое-то растение, также вырванное с корнем. Это была трава совсем дру— гого вида. У нее были сердцевидные листья с острыми концами, изогнутый стебель и темно-красные цветы.
Когда негр подошел ко мне, я увидел, как он взял в рот несколько листьев и корешков этого растения и стал их жевать. Что он собирается делать?
Я недолго оставался в недоумении. Подойдя к змее, он нагнулся над ней и выплюнул ей на голову сок этой травы. Затем, взяв у меня из рук разд— военную палку, поднял ее и отбросил в сторону.
К моему ужасу, змея была теперь свободна, и я не теряя времени, отс— кочил назад и вскарабкался на ствол.
Но мой спутник не двинулся с места; он снова наклонился над змеей, взял в руку отвратительную гадину, спокойно поднял с земли и обвил ее вокруг своей шеи, словно это была простая веревка.
Змея не пыталась его укусить. Она даже не пробовала вырваться у него из рук. Казалось, она замерла и была не в силах причинить ему ни малей— шего вреда.
Поиграв со змеей несколько минут, негр бросил ее на землю. Но и те— перь она не пыталась скрыться.
Наконец заклинатель змей с торжеством повернулся ко мне и сказал:
— Ну, масса Эдвард, теперь я за вас отомщу! Смотрите сюда!
С этими словами он поднял змею и сдавил ей шею большими пальцами так, что она широко разинула пасть. Мне были прекрасно видны ее страшные зубы и ядовитые железы. Затем, поднеся ее голову к своим губам, он выплюнул черный сок ей в самое горло и снова бросил ее на землю.
До сих пор он не причинил ей никакого вреда; все, что он проделывал с ней, не могло убить такую живучую тварь, как змея, и я думал, что она сейчас же уползет. Но нет, она не пыталась двинуться с места, кольца ее тела ослабли, и она лежала вытянувшись, без движения, только иногда по телу ее пробегала легкая судорога.
Не прошло и двух минут, как эта дрожь прекратилась; змея казалась мертвой.
— Она издохла, масса, — ответил негр на мой вопросительный взгляд, — совсем умерла.
— А что это за растение, Габриэль?
— О, это хорошая трава, масса, это редкая трава, очень редкая. По— ешьте этой травы — и никакая змея вас не тронет. Вы видели? Это трава заклинателя змей.
Ботанические познания моего черного спутника дальше этого не шли. Че— рез несколько лет мне, однако, удалось определить его «волшебную» траву; это оказалась Aristolochia Serpentaria — растение, прославленное в тру— дах Мутисаnote 15 и Гумбольдтаnote 16.
