ни над вами, ни над вашей сестрой? Вы сказали, что она терпеть не может его. Если это так, я не понимаю, о какой опасности вы говорите.
- Ах, сеньор капитан. Сразу видно, что вы не знаете нашей страны. Человек, о котором идет речь, обладает большой властью.
Калрос многозначительно посмотрел на испачканное кровью мачете.
- Властью? Какой?
- Он - мой капитан. Я служу в отряде гверильясов, набранном из жителей нескольких деревень. Дон Рамон Райас - наш начальник. Он получил свое назначение от самого диктатора, дона Антонио Лопес де Санта-Анны. Каким образом удалось ему добиться этого назначения, я не знаю. Ни для кого не тайна, что до начала войны с американцами он был настоящим сальтеадором.
- То есть, попросту говоря, разбойником?
- Совершенно верно, сеньор капитан.
- Я слышал, что вы бросили ему в лицо это слово. Но почему, собственно, покушался он на вашу жизнь?
- Потому что я мешаю ему. Если бы меня не стало, Лола, моя бедная сестра Лола скорее бы... Карамба!.. Должно быть, вы понимаете, что я хочу сказать...
Объяснения были излишни, но Калрос все-таки счел нужным договорить.
- Сеньор капитан, - продолжал он шепотом, боясь, очевидно, чтобы кто-нибудь не услышал его, - я буду вполне откровенен с вами. Вы видели мою сестру. Говорят, ваши белокурые женщины поразительно прекрасны. Может быть, моя Лола не показалась вам уж такой...
Я не перебил его и не признался ему, какой неотразимо очаровательной показалась мне его Лола.
- Хоть я и брат ей, но все-таки скажу, что у нас она считается красавицей.
- Она везде считалась бы красавицей.
- К сожалению, - сказал Калрос, видимо, польщенный моим замечанием, красота часто приносит девушкам больше горя, чем радости, особенно в тех случаях, когда у них нет денег.
- Больше горя, чем радости? Но почему же?
Я ждал ответа на мой вопрос с нетерпением, о котором и не подозревал молодой харочо.
Неужели же Лола стала жертвой своей красоты?
- Видите ли, сеньор капитан, - продолжал Калрос, - в числе людей, обративших внимание на мою сестру, находится и Рамон Райас.
- Он ваш школьный товарищ, не правда ли?
- Да, мы учились вместе. Это было очень давно. С тех пор мы не видели его до самого последнего времени. Он покинул нашу деревню и поселился в Пуэбло. Проклятый город! Его называют 'городом ангелов'. Но я знаю, что там творится. Много лет мы ничего не слышали о Рамоне Райасе. Потом пронесся слух, что он сделался сальтеадором.
- А из сальтеадора превратился в офицера мексиканской армии?
- Да, это очень странно. Впрочем, нет. Нам, знающим дона Антонио, это не кажется таким уж поразительным. Рамон Райас - не единственный разбойник на его службе. Как я уже сказал вам, я не видел этого человека с тех пор, как мы оба кончили школу. И вот в один прекрасный день он явился к нам с поручением набрать... нет, что я говорю... принудить силою молодых крестьян записаться в солдаты. Я попался вместе с остальными. Из нас составили гверилью, и Райас был назначен нашим капитаном. Вот тут-то он и обратил внимание на Лолу.
- Разве сестра ваша последовала за вами на войну?
- Да, с нами было много женщин. Почти всех моих товарищей сопровождали жены или сестры. Они помогали нам и старались сделать нашу походную жизнь хоть сколько-нибудь сносной. Таков обычай нашей страны, сеньор. Говорят, у вас это не принято?
- Нет, мы считаем, что женщины на войне являются только обузой.
- Пожалуй, это верно, сеньор капитан. Моя бедная сестренка причинила мне немало хлопот. Я принужден был все время защищать ее.
- Защищать? Но от кого же?
- От нашего капитана, дона Рамона Райаса. Он преследовал мою сестру ежедневно, ежечасно, с какой- то жестокой назойливостью. Наконец это стало совершенно нестерпимо. Тогда я...
- Вы отослали ее куда-нибудь?
- Да. Один из моих друзей согласился приютить ее. Он обещал мне заботиться о ней до заключения мира, который снова превратит меня в свободного гражданина республики.
- Что же заставило ее прийти сюда сегодня ночью?
- Любовь ко мне, сеньор капитан, - гордо ответил юноша. - Беглецы рассказали ей, что я ранен и остался на поле сражения. Она решила отыскать меня, чтобы предать земле мое тело или же ухаживать за мною. Благодаря вам ей удалось застать меня в живых.
Наступило короткое молчание. Раненый погрузился в задумчивость.
- А ведь Райас непременно убил бы меня, - снова заговорил он. - О, как это было бы ужасно. Да, не будь вас, сеньор, меня бы уже не существовало. Лола бродила бы в это время по кустарнику и громко звала меня. Он бы услышал ее голос. Она бы подошла к нему. Волк и овечка встретились бы лицом к лицу во мраке чапарраля!
Фантазия молодого харочо разыгралась. Встреча Лолы с Райасом так ярко представилась его воображению, что он приподнялся на походной кровати и с ужасом посмотрел вокруг.
Едва он успел немного успокоиться, как мы услышали громкое восклицание.
Я сразу узнал серебристый голос Лолы. Раненый тотчас же соскочил с катре и несколько мгновений постоял на ногах, пошатываясь из стороны в сторону.
Слабость его, однако, была так велика, что он снова упал на постель. В это мгновение Лола вбежала в палатку, самим своим появлением доказывая, что с ней не произошло ничего дурного.
- Кто напугал тебя, дорогая? - поспешно спросил Калрос.
Я задал ей тот же вопрос.
- Он! Капитан Райас! Он бродит вокруг нашей палатки.
- Если он действительно бродит вокруг нашей палатки, прекрасная Лола, я обещаю вам, что его присутствие никогда больше не потревожит вас.
Я обнажил саблю и бросился к выходу.
- Подождите! Умоляю вас. Подождите! Не ходите туда один. Дон Рамон злодей, но он храбрый и опасный противник.
Эти странные слова были произнесены Лолой.
- Храбрый? - переспросил я, с мрачным удивлением глядя на нее. - Разве такой негодяй может быть храбрым?
Горькое сомнение закралось в мою душу. Что, если ненависть Лолы к Райасу только плод фантазии Калроса?
- Надеюсь, у него хватит храбрости подождать меня. Посмотрим!
С этим гордым заявлением я вышел из палатки и пустился на поиски дона Рамона.
Несколько проснувшихся от шума солдат поспешили присоединиться ко мне. Мы исходили чапарраль вдоль и поперек. Но никаких следов негодяя нам не удалось обнаружить.
Удвоив количество часовых и приняв целый ряд предосторожностей на случай возвращения непрошеного гостя, я вернулся в палатку, служившую убежищем молодому харочо и его сестре.
Успокоив раненого, я помог ему устроиться по возможности комфортабельно и снова направился к выходу. Молодая девушка решила спать на земле около катре, на котором лежал ее брат. Я предоставил в ее распоряжение свое шерстяное одеяло.
- Не бойтесь, дорогая Лола, - прошептал я, пожелав ей наконец спокойной ночи. - Человеку, который вздумает потревожить ваш покой, придется перешагнуть через мой труп. Я буду спать у входа в палатку. До свидания. Не бойтесь ничего. Приятных снов!
- Приятных снов! - отозвалась она.
Весь облик ее дышал такой невинностью, таким доверием, что мои дурные помыслы должны были бы рассеяться, как дым.
