над нами. Я был в отчаянии; мне казалось, что, несмотря на все наши усилия, мы потерпим поражение и вынуждены будем вернуться, не освободив пленницу. И из какого плена! Слишком страшно, чтобы думать об этом.
Я повернулся к спутнику, надеясь, что он как-то подбодрит меня. Но нет! Он только прошептал:
– Ничего не поделаешь, кабальеро! Надо ждать, пока не пройдет это облако. Если попытаемся пойти… Ха! Что это – вон там? Свет? Каррамба! Надеюсь, это не
Я посмотрел туда, куда он указывал. И действительно, сквозь ветви деревьев виднелся свет. Но судя по красному оттенку, я видел, что он исходит от настоящего огня, а не от блуждающих огоньков, которые Гаспардо назвал «лампой дьявола».
Посмотрев на огонь, мы убедились в его подлинности; и как только это стало нам ясно, двинулись к нему.
Подходили неслышно и оказались в двенадцати шагах от места; тут мы остановились, чтобы осмотреться – перевести дыхание перед последним броском. К этому времени мы все поняли и знали, что перед нами.
Это был навес беглого раба.
Мы подошли к нему с открытой стороны и смогли видеть все внутри.
В очаге горел недавно разожженный огонь; рядом сидел сам Эль Кокодрило. Он держал в руках игуану, собираясь насадить ее на прут. Очевидно, ящерица должна была стать главным блюдом ужина.
На бамбуковой кровати сидели двое: один распрямившись, другой согнувшись. Прямо сидел годжиро, согнувшись – Энграсия Агуэра. Я видел ее растрепанные волосы и разорванное платье. Видел и ее печальное лицо – бледные щеки, побелевшие губы, глаза, полные слез!
С трудом я сдерживался, чтобы не броситься вперед и не освободить ее.
Меня удержало благоразумие – интуитивное ощущение, что пока девушке ничего не грозит, но опасность вернется, если я буду действовать слишком поспешно.
Мы были еще в нескольких шагах от платформы, на которой разыгрывался последний акт драмы, и за один прыжок туда не добраться. Нужно подобраться поближе, прежде чем наступит развязка.
Мы подбирались, беззвучно переступая с корня на корень, Гаспардо держался рядом соо мной. Двигались мы неслышно, как оцелоты, выслеживающие добычу. И тут я услышал:
– Итак, прекрасная леди! Что вы теперь думаете? Ага! Донья Энграсия Гуэра! Вы теперь в моей власти и в ней и останетесь – как кайман держит свою добычу, когда сомкнул челюсти. Сегодня мы с вами будем спать на одной кровати!
– Нет! – воскликнул я, вскакивая на платформу, не в силах больше сдерживаться.
Схватив негодяя за горло – Гаспардо одновременно проделал то же самое с беглым рабом, – я продолжал:
– Сдавайтесь, Рафаэль Карраско! Если будете сопротивляться, эта кровать сегодня же, сейчас же превратится в место вашей смерти!
Никогда в жизни не был я так удивлен результатом своей речи. Это следствие было скорее нелепым, чем трагичным, – как фарс, следующий за мелодрамой. Предвидя отчаянное сопротивление со стороны свирепого раба и веселого годжиро, я едва не рассмеялся, когда они оба упали на колени и жалобно взмолились о милосердии.
Я предоставил их обоих касадору, который связал их по рукам и ногам. Ни один не пытался сопротивляться.
Повернувшись, я обнял освобожденную пленницу.
Она прижалась к моей груди, я чувствовал, как бьется ее сердце, и знал, что она в безопасности; губы наши встретились, и она получила первый поцелуй любви.
Обоих преступников мы оставили на платформе, надежно связанных и ожидающих отправки на суд.
Потом, вернувшись по путанице корней – с Энграсией обращались гораздо нежней, чем на пути вперед, – мы добрались до суши и сели на лошадей. Девушка сидела в моем седле вместе со мной.
Мы быстро вернулись на плантацию, но не остались там.
Мы задержались, чтобы бросить последний взгляд на сцену опустошения. Потом повернули лошадей и поехали в Батабано.
На следующее утро первый же поезд
Прежде чем опустить занавес над этой маленькой драмой из кубинской жизни, необходимо рассказать, что стало впоследствии с ее персонажами.
Вначале расскажем о преступниках. Они оставались связанными и дождались нашего возвращения. Их перевезли с платформы в прочную тюрьму –
Судьба честных персонажей остается неопределенной. «Необразованная креольская девушка» все еще девушка и живет под защитой своей
Да пошлет им победу Бог!
