месте. Три других не в состоянии были дальше двигаться. Чтобы облегчить телегу, мы оставили все то, что не нужно было для непосредственного употребления, но и после этого бедные животные с трудом везли повозку и двигались, как улитки.
Может быть, для восстановления сил им достаточно было отдохнуть хотя бы час, но я не мог решиться на это. Сердце надрывалось при виде страданий моих детей. Мария и мальчики мужественно переносили страдания. Я не мог сказать им ни одного слова утешения, потому как знал, что от горы еще отделяет миль пятнадцать. Я думал даже поскакать вперед на лошади и привезти воды в кувшинах, но моя лошадь не выдерживала уже моей тяжести, и я вынужден был слезть и вести ее за узду. Куджо шел рядом с быками. Вскоре упал мертвым второй бык, и у нас осталось всего два.
В этот момент на равнине показалось несколько пучков зелени; наибольший их них не превышал размеров пчелиного улья. Они походили на многочисленную группу больших ежей; со всех сторон торчали их игольчатые кончики. Увидев их, я отпустил лошадь и, вынув нож, пустился бежать изо всех сил. Мои спутники вначале подумали, что я сошел с ума. Но я знал, что делаю: я сразу узнал, что перед нами кактусы.
Я в одно мгновение сорвал иглы с некоторых из них. Моя маленькая группа была поражена при виде этих сочных растений темно-зеленого цвета с вытекавшей из надрезов прозрачной жидкостью. Толстые шары кактусов я разрезал на куски, которые мы с жадностью жевали. Несколько кусков мы бросили лошади и быкам, а собаки лизали жидкость там, где мы срезали растения.
Проехав еще немного, мы остановились для того, чтобы дать отдых быкам. К несчастью, это облегчение пришло для одного из них слишком поздно. Он напрягал свои последние силы; когда мы намеревались отправиться далее, то нашли его распростертым на земле и неспособным подняться. Пришлось оставить его, запрячь на его место лошадь и двигаться далее. Мы надеялись найти еще одну заросль кактусов, но их нигде не видно было, и наши страдания вскоре возобновились.
В восьми милях от конца нашего пути пал последний бык; лошадь больше не в силах была тащить повозку; нужно было оставить повозку и продолжать путь пешком или же погибнуть на месте.
Я взял из повозки топор, оловянный горшок и оставшийся у нас кусок сушеной говядины, Луизу и ружье. Куджо взял топор и маленькую Марию. Жена, Франк и Генрих тоже взяли кое-что в руки. С этим багажом мы двинулись дальше.
Мне нечего рассказывать вам об этом новом нашем путешествии. Мы очень скоро прошли эти восемь миль. Находясь недалеко от горы, мы явственно могли видеть глубокие темные долины, прорезывавшие ее бока, и различать на дне их серебристую полосу, которую мы признали за пенящуюся воду, падающую на скалы. Этот вид вдохнул в нас новую энергию, и, спустя час, мы были уже на берегу ручья, прозрачного, как кристалл. Нам осталось благодарить Небо за наше спасение.
X. Армадилл
Мы молились Богу за то, что он привел нас на берег этого ручья. Утолив жажду, мы стали осматриваться. Перед нами был небольшой поток. Небольшое расстояние он протекал по равнине, затем поворачивал на юго-восток и соединялся с остальными ручейками. Все эти ручейки впадают в одно русло, образуя широкую реку.
Теперь мы знали, что от жажды не умрем; но у нас не было никаких надежд на то, что нам удастся найти здесь какую бы то ни было пищу. Перед нами была голая и скалистая гора. Тут и там торчали лишь невзрачные кедры. Зелень и ивы, ограничивавшие берега маленьких ручьев, правда, ласкали глаз при страшной бесплодности пустыни, но для людей, ищущих пищи, утешения в этом было мало. Если бы пустыня простиралась во все стороны от горы, на север и юг, запад и восток, то здесь была бы наша последняя остановка, и мы могли умереть, если не от жажды, то от голода, что для нас было совершенно безразлично.
Это больше всего беспокоило нас, потому что мы весь день ничего не ели. Все вспомнили про оставшийся у нас кусок говядины.
— Я ее сварю и приготовлю суп, — сказала Мария. — Это будет самое лучшее для детей.
Бедная моя жена! Я прекрасно видел, что усталость страшно истощила ее силы, но она старалась казаться веселой.
— Да, папа, позвольте мне приготовить суп, суп — очень вкусное блюдо, — прибавил Франк.
Он старался показать матери, что он полон сил, надеясь этим ободрить ее.
— Прекрасно, — сказал я. — Куджо, возьми топор, мы нарубим дров на горе, я заметил там несколько сосен.
Мы с Куджо направились к лесу. Пройдя около трехсот шагов, мы очутились в месте, закрытом со всех сторон скалами, откуда вытекал ручей.
Когда мы приблизились к деревьям, мы увидели, что это не сосны. Их стволы и ветви были усыпаны длинными иглами, наподобие игл ежа. Листья были светло-зеленые и блестящие. На всех ветвях во множестве висели длинные ягоды, похожие на бобы. В ширину они имели приблизительно полтора дюйма, а в длину некоторые имели не менее двенадцати дюймов. Они были темно-красного цвета, цвета вина Бордо.
Я знал, какое перед нами дерево. Я когда-то видел его. Это было honey locust (мед кузнечика), колючая акация. Я знал, что об этом дереве идет речь в писании, в том месте, где говорится о том, что святой Иоанн Креститель питался в пустыне «саранчой и диким медом». Потому его и называют «хлебом святого Иоанна».
Куджо также понял, что за дерево перед нами. В тот момент, когда глаза его остановились на этих длинных висячих ягодах, он громко закричал:
— Господин! Господии Рольф, смотрите! Вот бобы и мед на ужин!
Мы мигом очутились под ветвями. Я стал собирать спелые плоды, а Куджо тем временем отправился дальше, чтобы нарубить ветвей растущих здесь сосен.
Я скоро наполнил лоток и ждал Куджо. Вдруг я услышал радостный крик:
— Господин Рольф! Идите сюда, посмотрите, что здесь за тварь!
Я побежал к нему, перепрыгивая со скалы на скалу. Когда я прибежал к тому месту, где был Куджо, я увидел его склонившимся над расщелиной, откуда торчал хвост борова.
— Что это такое, Куджо?
— Не знаю, господин. Никакой негр никогда не видел такое животное в Виргинии.
— Схвати его за хвост и вытащи из норы.
— Ох, господин! Я пытался это сделать, но не могу. Вот смотрите!
С этими словами мой спутник схватил хвост и потянул изо всех сил, но ему не удалось вытащить животное.
— Видел ли ты его, когда он юркнул туда?
— Да, господин, видел, как оно вошло в свою нору.
— На что же оно похоже?
— На маленького поросенка. Я думаю, что это, наверное, черепаха из Виргинии.
— О! Тогда это армадилл (броненосец)!
— Армадилл! Куджо никогда не слыхал про такого зверя.
Животное, так изумившее моего спутника, было одно из тех любопытных существ, которые природа создала как бы для придания разнообразия животному царству. В Мексике и Южной Америке они известны под именем армадиллов. Они получили это название от испанского слова «armado», что означает «вооруженный», потому что тело их покрыто очень твердой чешуей, разделенной на правильные ряды; эти ряды очень похожи на кольчугу древних воинов. На голове у них находится своего рода каска, прикрепленная связкой к другим частям твердого покрова, это делает сходство с кольчугой еще более полным и поразительным. Среди этих животных много разновидностей. Некоторые из них по величине не уступают большому барану, но, вообще, они значительно меньше. Их чешуя тоже бывает самой разнообразной формы. У одних сегменты — квадратные, у других — шестиугольные, у третьих — пятиугольные. Но они всегда имеют правильную геометрическую форму, как будто они сделаны рукой человека. Это — безобидные существа, питающиеся травой и цветами. Они не очень ловки, но бегают гораздо быстрее, чем можно было бы предположить при виде их тяжелого внешнего покрова. При преследовании они иногда свертываются, подобно ежам, принимают форму шара, и если находятся на
