«Некоторые ошибки» Эдварда Райта можно рассматривать как первый практически верный трактат по навигации. Во многих отношениях эта книга отмечает поворотный пункт в науке составления морских карт. Райт немного болезненно относился к вопросу о своем долге перед Меркатором. Даже в предисловии к своей книге он пишет, что «действительно из-за карты Меркатора» возникла у него идея поправить «такое множество ужасных ошибок и нелепостей на обычной морской карте. Но способ, как это следует делать, – добавляет он, – я не заимствовал ни у Меркатора, ни у кого-то другого».
Сам Райт тоже изготовил карту мира по способу Меркатора и издал ее примерно в то время, когда заканчивал писать книгу. Но вместо того чтобы идти приложением к «Некоторым ошибкам», эта карта появилась сперва в «Основах навигации»
Вне зависимости от авторства, картографическая проекция, придуманная Меркатором и отшлифованная Райтом, не потеряла своей практической ценности даже через три с половиной сотни лет. По простоте и практичности она превосходит все остальные проекции. Параллели и меридианы на ней всегда пересекаются под прямым углом. С помощью транспортира навигатор может измерить на любом меридиане угол, который его курс образует с любым другим меридианом. На ней можно проложить компасный курс по розе ветров в любую часть карты и смело плыть этим курсом. Имея под рукой таблицу меридиональных частей, можно скорректировать расстояние на любой широте, но даже и без таблицы мореплаватель может уверенно следовать нужным курсом и твердо знать при этом, что рано или поздно доберется до нужного места. Меркаторская карта «конформна». Это значит, что искажения, где бы они ни возникали, пропорциональны; таким образом, в пределах узких широтных полос формы не искажаются, и если масштаб любой такой полосы увеличить или уменьшить, то изображение в точности совпадет с соответствующим участком любой другой меркаторской карты. Искажение расстояний и размеров – главный недостаток проекции – сильнее всего в тех широтах, с которыми моряки меньше всего имеют дела, – в полярных районах.
Идеальной карты не существует. Каждая проекция вынуждена жертвовать точностью и терпеть искажения того или иного рода. Однако как навигационный инструмент меркаторская карта намного превосходит все остальные. При жизни автора меркаторская карта не вошла в практику моряков; вообще неясно, когда она стала стандартом морской карты, каковым остается до сего дня. Однако примерно в 1630 г., когда главным центром торговли морскими картами и лоциями был французский портовый город Дьеп, большая часть продаваемых там карт была изготовлена в меркаторской проекции.
Поиски материальных свидетельств существования карт до 1300 г. до сих пор остаются безрезультатными. После 1300 г. внезапно появляются сразу несколько экземпляров полной карты Средиземного и Черного морей – и никаких указаний на то, кто их изготовил и на основании каких данных. Но эта карта слишком точна и детальна, чтобы быть результатом работы только одного человека или даже группы навигаторов; данные для нее невозможно было собрать за одно поколение, слишком уж велика площадь и сложны детали. В течение трех веков, с 1300 по 1600 г., эту карту неизвестного происхождения копировали снова и снова почти без изменений и нововведений. В результате она стала своего рода стандартом изображения Средиземноморья и, как таковая, могла бы вызвать среди моряков много путаницы, если бы не тот факт, что она была поразительно точна. Несмотря на то что на этой карте отсутствовали параллели и меридианы, да и составлена она была без какой бы то ни было определенной проекции, Норденшельд указывал на сильное сходство между контурами земель на ней и на современной карте этого региона в меркаторской проекции. Может ли быть, что какой-то древний картограф открыл для себя тайну конформной проекции и либо намеренно скрыл свое имя, либо утратил его из-за какого-то копииста, которому показалось, что подпись автора только загромождает картину? Весьма вероятно.
Стандартные портоланы, или карты для отыскания гавани, изготовляли в основном картографы и навигаторы в Каталонии на северо-востоке Испании и в Италии. Некоторые внутренние данные, по всей видимости, свидетельствуют о том, что стандартная карта возникла в Генуе как компиляция небольших карт ограниченных участков побережья. Их составляли местные рыбаки и шкиперы мелких каботажных судов, постоянно ходившие вдоль одних и тех же знакомых мест. Эту карту почти всегда рисовали на пергаменте – либо на цельной шкуре, либо на отдельных кусках (листах), которые приклеивали к тонким доскам и объединяли в портоланный атлас. Исполняли ее всегда очень тщательно, линии проводили тонкие и четкие. Почти все сохранившиеся экземпляры раскрашены; при этом в выборе цветов существовали устоявшиеся традиции. В ход шли черная, красная, зеленая, синяя и желтая краски, а иногда еще золотая и серебряная фольга. Красное море почти всегда рисовали красновато-коричневым. Родос обычно закрашивали красной краской и отмечали белым крестиком. Географические названия подписывали черными буквами, но несколько произвольных названий могли быть красными. Красный цвет не означал при этом размеров города или его значения как торгового центра, скорее наличие безопасной гавани, где можно добыть воду и продовольствие.
Хотя карты-портоланы были придуманы и создавались исключительно для моряков, на самых ранних из них нет розы ветров. В каталонском портоланном атласе, датированном 1375 г., имеется всего одна роза ветров, а портоланы Пинелли рисовались на готовой сетке румбовых линий, или локсодромов, образующих базовую сетку. На такой сетке удобно было работать копиисту, а навигатор мог направлять по ней свой корабль. Цвета здесь тоже были стандартизированы для удобства. Восемь главных ветров и румбовые линии проводили черным цветом; половинные ветра – зеленым, а четвертные – красным.
На кожаную ленточку, напоминающую портновский сантиметр, небрежно наносили масштабные деления. Имея в виду ту тщательность, с которой рисовали саму карту, можно сделать вывод, что все без исключения, в том числе и сам рисовальщик, не слишком-то доверяли этому масштабу. Зато розы ветров и локсодромы всегда выводили ровно и чисто; на уцелевших до наших дней экземплярах они и сейчас остаются прямыми и ровными, несмотря на то что кожа за столько веков ссохлась.
Острова и береговые скалы часто рисовали как бы в перспективе, сильно преувеличивая их размер, – видимо, для пущего эффекта. Мели обозначали так же, как на современных картах. Прибрежными деталями никогда не пренебрегали, зато внутренние особенности, такие как города, горные цепи и дороги, часто обозначали кое-как или игнорировали вовсе. Географические названия вдоль берегов обычно столь многочисленны, что их трудно разобрать. Язык карты – почти всегда латынь, хотя сохранилось и несколько экземпляров с каталонской легендой, а язык еще нескольких прослеживается до древних итальянских диалектов, бытовавших в прибрежных городах.
Компасные розы, указывавшие как истинный, так и кажущийся север, появились на морских картах довольно поздно. Самый ранний известный компасный круг, где указано магнитное склонение компаса, изображен на карте «Введения в космографию»
Наиболее полные портоланные атласы XIV и XV вв. включали в себя: 1) карту мира, обычно овальную; 2) морские карты местного характера, например карты отдельных бухт и коротких участков береговой линии; 3) отдельные карты Адриатики, Эгейского и иногда Каспийского морей; 4) карту Средиземноморья (стандартную). Часто в атласе содержались также наброски к лоциям, календари – как астрономические, так и астрологические – и иногда таблицы лунных циклов. Все эти сведения, наряду с медицинскими и астрологическими советами, входили в «Морской альманах» средневекового моряка. В 1436 г. Андреа Бьянко, командир венецианской галеры, составил портоланный атлас, в который наряду с традиционными таблицами включил указания по навигационному счислению пути – как при подъеме галсами против ветра, так и при движении по ветру. А в верхнем углу одной из его карт находится таблица разностей широт и отшествий
Одним из наиболее плодовитых картографов XVI в. был Баттиста Аньезе, работавший в 1536–1564 гг.
