принципы геодезической и топографической съемки во всем мире примерно одинаковы, конечные продукты – карты, изготовленные в разных странах, – были далеки от какого бы то ни было стандарта. И первой в ряду проблем, которые картографам необходимо было решить, стояла проблема выбора точки или линии отсчета мировой карты – всемирного начального меридиана нулевой долготы.
С самого начала до 1880 г. или около того выбор нулевого меридиана определялся патриотизмом, прихотью, удобством или заблуждением каждого конкретного картографа. Птолемей выбрал острова Фортуны по той простой причине, что именно они считались западным пределом обитаемого мира и лежали западнее любой точки материкового побережья Европы и Африки. Английский картограф Кристофер Сакстон (1584) выбрал остров Святой Марии из группы Азорских островов. Джон Дэвис (1594) предпочел остров Святого Михаила из той же группы, так как считал, что на этом меридиане магнитное склонение компаса равно нулю. Ортелий, Янссон и Блау использовали остров Фуэго (Фого) в группе островов Зеленого Мыса. Позже Блау предложил использовать в этом качестве пик Тенерифе на Канарах, и голландцы последовали его совету. В 1634 г. Людовик XIII объявил, что на всех французских картах в качестве начального меридиана должен использоваться остров Ферро (Иерро) из группы Канарских островов, и до 1800 г. дело обстояло именно так.
На карте Хертфордшира Джона Селлера (1676) в качестве начального меридиана впервые появился меридиан Лондона; во время съемки под руководством генерала Роя было особо уточнено, что этот меридиан проходит через центр купола собора Святого Павла. После 1794 г., когда координаты Королевской обсерватории в Гринвиче были наконец определены надлежащим образом, для Великобритании стандартным стал Гринвичский меридиан, который первым использовал Джон Кэри в «Новой карте Англии и Уэльса». Кроме того, на протяжении XVI–XIX вв. в качестве начальных использовались меридианы Толедо, Кракова, Ураниборга, Копенгагена, Гуса (Тер-Гуса), Пизы, Аугсбурга, Рима, Ульма, Тюбингена, Болоньи, Руана, Санкт-Петербурга, Вашингтона и Филадельфии. У каждой страны был собственный любимый нулевой меридиан; у некоторых было по два – отдельно для сухопутных и для морских карт. На последних чаще всего использовался именно Гринвич, и объяснялось это тем, что карты британского адмиралтейства широко расходились по миру и пользовались большой популярностью. Гринвичским меридианом пользовались Индия, Пруссия, Австрия, Россия, Голландия, США, Швеция, Норвегия и Дания. Французские морские карты строились от Парижского меридиана; Испания использовала Кадис; Россия – Пулково; Италия – Неаполь. Испания в разное время использовала 11 разных нулевых меридианов – и все в пределах ее границ. В одном только 1881 г. и только на топографических картах в мире использовалось ни много ни мало 14 разных нулевых меридианов.
Еще в 1800 г. Пьер Симон Лаплас (1749–1827), астроном и математик, указывал на то, что было бы очень разумно и удобно иметь единый нулевой меридиан для научного определения географической долготы. «Желательно, – писал он, – чтобы все нации Европы, вместо того чтобы отсчитывать географическую долготу от своих собственных обсерваторий, договорились бы отсчитывать ее от одного и того же меридиана, такого, на какой указала сама природа, чтобы определить его на все будущие времена. Такая договоренность внесла бы в географическую науку то же единообразие, которое уже достигнуто в календаре и арифметике, и, распространившись на многочисленные объекты отношений между странами, сделала бы из очень разных людей одну семью».
Вопрос отсчета времени также был непосредственно связан с проблемой установления единого нулевого меридиана. Желательность единого мирового стандарта времени была очевидна всем ученым, и в 1828 г. астроном сэр Джон Гершель предложил принять единую систему времени, основанную на равноденственных («средних») часах, которыми пользовались еще древние астрономы; они принимали равноденственные сутки за стандартные и делили их на двадцать четыре равных часа. Еще через сорок лет сэр Генри Джеймс из Королевских военно-инженерных войск повторил это же предложение. Он продвинул эту идею еще на шаг вперед и предложил, чтобы в качестве стандартного меридиана для отсчета времени была принята Гринвичская обсерватория. Какими бы полезными ни казались в то время эти предложения, для их реального принятия потребовалось серьезное и долгое обсуждение.
Еще одним источником путаницы в картографическом мире 1880-х гг. служил масштаб, в котором изготавливались сухопутные и морские карты. Разных масштабов существовало столько же, сколько стран занималось подготовкой карт. Некоторые страны пользовались одновременно двумя или тремя разными масштабами, каждый из которых был удобен для того учреждения, для которого составлялись карты. Масштабы, возникшие на базе древних почитаемых систем мер длины, становились частью культуры и традиций страны в той же степени, что и язык, и отказаться от них было совсем не просто. Вследствие этого неизбежно возникала путаница. Чтобы включить карту провинции или графства в общую топографическую карту страны, ее часто необходимо было предварительно перевести в систему единиц, принятую центральным правительством. Коммерческие издатели карт, стремившиеся к получению прибыли, боролись с этой ситуацией как могли. Выпуская карту иностранного государства, они указывали масштаб в самых распространенных в этой стране линейных единицах. Однако они никогда не забывали и о собственных внутренних масштабах и обычно ставили рядом эквивалентный масштаб в единицах их родной страны.
Стремясь угодить каждому, картоиздатели часто указывали на карте несколько эквивалентных масштабов; иногда их количество на одной карте доходило до восьми или десяти. Например, на карте Турции, изданной в Лондоне в 1810 г., были приведены масштабы в турецких милях, турецких агашах, персидских парсангах и британских милях. В том же атласе на карте Берберии присутствовали масштабы в морских лигах, дневных переходах по равнине, дневных переходах в гористой местности и британских милях. На карте Швейцарии можно было найти масштабы в швейцарских лигах, обычных итальянских милях, обычных германских милях, обычных французских лигах и британских милях. Величина одной лиги в разных районах Европы вызывала серьезные проблемы. Лига различалась по длине, но использовалась как мера длины в Швеции, Дании, Норвегии, Англии, Франции, Польше, Швейцарии и Нидерландах, и это далеко не полный список.
Обычно – хотя далеко не всегда – на карте указывали число лиг, миль или стадиев в градусе, пытаясь таким образом хотя бы отчасти избежать путаницы; считалось, что это универсальная единица длины, знакомая всем читателям. Например, в масштабе могло быть указано: «британских миль 69,5 на градус» или «русских верст 105 на градус». Все бы хорошо, если бы не тот факт, что линейный размер градуса долготы и широты по-прежнему вызывал в каждой европейской стране сомнения, и мало кто из картографов проводил необходимые астрономические и тригонометрические наблюдения, чтобы определить точную величину местной единицы длины по отношению к размерам земной дуги.
Третьим источником путаницы при составлении карты мира служило беспорядочное использование картографами условных обозначений и символов. На топографических картах, изданных только в Европе, в 1885 г. присутствовало не меньше 1148 объектов, обозначенных названиями, аббревиатурами или условными знаками и символами. Некоторые знаки различались по цвету. Около 140 символов имели отношение к природным особенностям, начиная с солонцовых почв, аллювиальных образований, пляжей, расщелин, речных дельт и заканчивая песчаными дюнами, отмелями, степями и вулканами. Примерно 330 символов и знаков относились к торговле и средствам сообщения, природным или улучшенным человеком. Из средств сообщения всегда присутствовали железные дороги, причем на некоторых картах однопутные и двухпутные дороги обозначались по-разному; на железных дорогах обозначались также водопропускные трубы, мосты, депо и разворотные круги, а на реках – мосты, броды и паромные переправы. 71 различный символ применялся в связи с сельским хозяйством, например обозначались культивируемые земли с разделением на оливковые или апельсиновые рощи, сады и виноградники; каждая сельскохозяйственная культура имела собственный символ или обозначение. 65 разных знаков обозначали разного рода производство, 18 – горные работы. Использовалось 118 «технических» знаков и символов, из которых 65 относилось исключительно к военным объектам, таким как форты, арсеналы, военно-морские верфи, траншеи и башни. Не было единства даже в методах обозначения таких фундаментальных вещей, как линии границ, отметки уровня, горизонтали и стороны света.
Использовались многочисленные системы обозначения рельефа (орография). После публикации в 1674 г. карты окрестностей Парижа, сделанной дю Вивье, картографический мир начал оживленно обсуждать штриховку, которую он ввел для обозначения холмов и гор вместо древнего символа «кротовых нор». С тех пор прошло больше ста лет, но картографы по-прежнему экспериментировали с разными
