доверенный Гоуски. Видимо, придется убрать его. Борьба есть борьба, церемониться не приходится. Не отказаться же от особняка, который может сыграть огромную роль в самые горячие дни сопротивления. Это было бы непростительно. Прежде всего надо допросить кузена, посмотреть, что это за гусь, опасен ли, и потом уже решить, убрать его или попросту запереть в кочегарке.
Время было уже позднее. Лукаш закрыл ставни на окнах, включил свет.
Раздался звонок.
Лукаш поспешил во двор, отпер калитку.
Вошел незнакомый человек, уже пожилой, в легком и достаточно поношенном пыльнике.
— Пан Блага? — спросил незнакомец густым баском.
— Совершенно верно.
— Я кузен пана Гоуски. Вас я уже видел, когда вы выносили его вещи в машину.
— Очень приятно, — не совсем дружелюбно заметил Лукаш. — Значит, пан Гоуска уже выехал из Праги?
— Уже выехал. Я провожал его на аэродром.
Лукаш провел доверенного в кабинет Гоуски и пригласил сесть. Теперь, при свете, он хорошо мог разглядеть человека, с которым ему предстояло иметь дело. Кузен хозяина, пожалуй, был немного постарше самого Лукаша — года на три или на четыре. Ростом невысок, худощав, гладко выбритое лицо в морщинах, волосы редкие и побиты сединой, глаза умные, не без хитринки. Одет бедновато: плащ видал многие виды и годился в утиль, ботинки сильно поношены, брюки изрядно потерты, но тщательно отглажены.
Внешний вид родственника хозяина, понятно, еще ни о чем не говорил. Лукаш решил немедленно приступить к делу. В первую очередь предстояло выяснить намерения доверенного.
— Вы собираетесь вступить в управление домом? — спросил Лукаш.
— Несомненно. С завтрашнего утра я переберусь сюда.
Это было сказано с самым решительным видом. Необходимо было действовать. Лукаш вынул из кармана пистолет, наставил его на доверенного и резко приказал:
— Встать!
У кузена глаза полезли на лоб. Он вскочил, как на пружине, и округлившимися глазами смотрел в дуло пистолета.
— Руки назад! — продолжал командовать Лукаш. — Встаньте лицом к стене!
Доверенный в точности выполнил все требования. Лукаш подошел к нему, крепко связал руки полотенцем и стал обыскивать его карманы. Он вынул очки в мягком футляре, аккуратно сложенный носовой платок, складные маникюрные ножнички, перочинный нож в чехле, связку ключей и потрепанную записную книжку. Оружия у кузена не было.
— Где ваши документы?
— Дома, конечно, — с усмешкой ответил кузен. — Разве я мог предполагать, что вам захочется на них взглянуть?
— Теперь можете сесть, — сказал Лукаш.
Доверенный сел.
Лукаш перелистал записную книжку в надежде, что она расскажет ему что-нибудь об этом невзрачном человечке.
Страницы книжки были испещрены цифрами. Кузен вел строгий учет своих приходов и расходов. Только две цифры выделялись своей величиной. Они были проставлены в графе «Приход». Текст читался так:
«Ноябрь 1944 г. — 500 марок от Я. Б. на личные расходы».
«Апрель 1945 г. — 3000 марок и 10 ам. долларов от Р. Г. за услуги».
Лукаш пытливо взглянул на своего пленника. Похоже, доверенный был платным агентом полиции.
Эти цифры могли дать ключ к выяснению секретных занятий пленника. Но прежде всего нужно было попытаться договориться с ним.
— Вашу судьбу буду решать я, — сказал Лукаш. — Если вы правдиво ответите на все мои вопросы, то во всяком случае останетесь живы. Как вы на это смотрите?
Кузен Гоуски пожал плечами.
— Конечно, есть полный смысл говорить правду, если вопрос поставлен так круто. Но прежде я хотел бы знать, кто вы и кто вам дал право обращаться со мной подобным образом. Насколько я разбираюсь в людях, вы не бандит и не разбойник с большой дороги.
Лукаш постарался скрыть улыбку в усах. Его пленник явно не трус и, кажется, держит себя независимо.
Пораздумав немного, он решил, что будет полезно слегка приоткрыть свои карты.
— Я патриот.
Кузен не мог скрыть своего интереса. Он даже оживился немного и поерзал в кресле.
— Предлагайте, пожалуйста, ваши вопросы, — решительно сказал он.
«Любопытный тип», — подумал Лукаш и спросил:
— Кто такой Я. Б., от которого в ноябре прошлого года вы получили пятьсот марок?
Пленник замялся слегка. Видимо, вопрос пришелся ему не по вкусу.
— Ну? — торопил его Лукаш.
— Это мой старый знакомый, очень хороший человек.
— Имя его, фамилия? — повышая голос, потребовал Лукаш.
Доверенный опустил голову и сказал тихо:
— Он чех… Он очень честный человек… И тоже патриот…
— Меня не это интересует. Отвечайте на вопрос прямо: кто он?
В это время на парадном снова затрещал звонок. Доверенный вздрогнул, Лукаш встал.
— Сидите на месте, я сейчас вернусь. И вышел.
Антонин удивился, когда дверь ему открыл не Гоуска, а Лукаш.
— Я пошел в котельную и, не найдя вас там, решил зайти к Гоуске. Скажу честно, я немного перепугался… Ведь я и утром был здесь.
— Ну, ну. Дальше что скажешь? — прервал его Лукаш, впуская в коридор. — Что нового?
— Гитлер покончил самоубийством.
— Ах, мерзавец! — покачал головой Лукаш. — Ушел-таки от виселицы. Отравился? Ну, туда ему и дорога. Еще что?
Заметив возбуждение Лукаша, Антонин внимательно посмотрел на него.
— Из лесу уже пришли шесть ребят, и я не знаю, где их пристроить. Глушанина и Мораву я спрятал у себя в комнате без ведома хозяина. Он целый день где-то пропадает. Двоих отвел к Морганеку, двоих — к Труске. Но это не выход из положения. С часу на час должны появиться остальные пятнадцать человек.
Лукаш с беспечностью, которую странно было в нем видеть, махнул рукой.
— Чепуха. Это не проблема. Ты очень кстати пришел. Пойдем-ка со мной. Я связал тут одного типа и веду с ним занятную беседу. Кажется, гестаповец. Пойдем, допросим его вместе. Ты в этих делах набил руку.
— А Гоуска?
— Его нет, и он не скоро вернется. Идем.
Войдя в кабинет, Антонин невольно вскрикнул:
— Пан Гофбауэр? Вы как сюда попали?
Доверенный поднялся и с улыбкой смотрел на своего квартиранта. Лукаш был озадачен.
— Пока я ничего не понимаю, — промолвил он, потирая лоб.
— Я тоже, — в тон ему сказал Антонин.
— Что же говорить обо мне? — добавил Гофбауэр.
Ярослав развязал ему руки.
— Почему же вы не назвали себя? — спросил он.
— Я думал, что Гоуска все сказал вам обо мне.
