вглядывался в прибывающую публику, стараясь опознать «своих» и «чужих», однако удавалось лишь разделить парней и девушек. Парни были почти все одеты одинаково – кожаные куртки, джинсы, шарфы. И все же какая-то система опознавания была меж ними принята, поскольку они сразу направлялись туда, где собирались «свои».
Напротив сцены, за танцполом группировались, в основном, девушки, одетые ярко и разнообразно, точнее, разнообразно раздетые. Некоторые были с парнями. Слева и справа собирались парни, причем их численность была примерно одинаковой и нарастала тоже синхронно.
Кто из них был кто, Пирошников не мог определить, пока не заметил в одной из групп табасарана Тимура с перевязанной головой. Теперь стало ясно, что справа – кавказцы.
Начала звучать фоновая музыка, но световые эффекты пока не зажигали.
Наконец прибежал Геннадий, крайне озабоченный.
– Похоже, будет жарко, – шепнул он Пирошникову. – Перекрыли канал вброса оружия.
– Не понял…
– В северном торце коридора через форточку спускали ножи с третьего этажа.
– И много?
– Неизвестно. Вы своих предупредите.
Пирошников попытался отправить домой Серафиму с Юлькой, шепнув им об опасности. Но куда там! Мысль о том, что они остаются в темном зале с несколькими сотнями мужчин, многие из которых вооружены, их не остановила. Бал-маскарад должен состояться при любых условиях!
А музыка становилась все громче и ритмичнее. Уже во всех группах молодежи появились танцующие, но никто не рискнул пока выходить на танцпол.
Снова появился Геннадий, на этот раз с микрофоном в руках.
– Начинаем бал-маскарад «Танцы под небесами»! – провозгласил он.
И тут же по мановению руки Августа ударила музыка и зажглись огни, которые мигали, переливались всеми цветами, вспыхивали то там, то
Геннадий объявил конкурс масок на звание короля и королевы бала. На танцпол приглашались все, кто был в карнавальных костюмах. Таких нашлось немного – человек двадцать, в основном, это были девушки. Они по очереди выходили в центр танцпола и делали несколько танцевальных движений под музыку. Публика награждала их аплодисментами. Прибор на пульте, за которым следил Браткевич, замерял уровень аплодисментов в децибелах. Самый шумный успех определял короля.
Сначала шли девушки: три феи, одна старуха Шапокляк, одна Леди Гага в туфлях на шпильках в полметра и соответствующей платформе. Уйти без травм ей не удалось, она грохнулась, спускаясь с танцпола.
Наибольший шум вызвала естественно Леди Гага.
Затем последовали юноши. Их было всего пятеро. Один был в костюме «Конкретный Пацан» – во всем черном и кожаном, с лицом, закрытым снизу повязкой до самых глаз. Другой в костюме «Гастарбайтер» – с метлой и в фартуке, еще двое изображали ментов, а может быть, и были этими ментами, находчиво использовав форменную одежду как карнавальный костюм.
Все костюмы сопровождались дружным хохотом всех групп молодежи. И Пирошников еще раз благостно подумал о том, что юмор способен объединять людей независимо от их взглядов.
Последним на танцпол вышел табасаран Тимур с забинтованной головой. У него было зверское выражение лица, в зубах он сжимал леопардовый хвост. Костюм назывался «Раненый Мцыри». При чем тут Мцыри?
Однако аплодисмент он сорвал наибольший.
Геннадий прервал конферанс и оглянулся на Пирошникова.
– Владимир Николаевич, а ваш костюм как называется?
– «Король придурков», – отвечал Пирошников. – Только ты не вздумай…
Но было поздно. Геннадий уже кричал в микрофон:
– Вне конкурса! Костюм «Король придурков»! Наш учредитель! Маг и волшебник! Владимир Пирошников!
Пирошников отчаянно махал руками, показывая, что он не намерен позориться на старости лет. Но Юлька смотрела на него молящими глазами, но Сима делала жесты – давай! давай! но Август уже включил вместо танцев песню, которую Пирошников любил и сам часто пел в застолье:
Пирошников поднялся и тяжело, грузно пошел к танцполу, прихрамывая по обыкновению. Он встал в центре круга и сдержанно поклонился, прижав руку к груди – старик в синей мантии с белым лицом клоуна, в игрушечной короне, с черной слезинкой на щеке.
Он вдруг почувствовал необыкновенную легкость и сам не заметил, как оторвался от пола и медленно поплыл вверх. Он успел сообразить, что никакого чуда нет, это просто Браткевич выключил тяготение и над танцполом установилась невесомость. И теперь главная его задача – сохранить равновесие в невесомости, ибо кувыркающийся король, хоть и маскарадный, – зрелище жалкое и недостойное.
Публика замерла, пораженная этим зрелищем. А Пирошников достиг разрисованного потолка, где были изображены звезды, Луна и летающие в космосе спутники и ракеты, дотронулся до Луны и дал знак аспиранту: опускай!
И медленно поплыл вниз, бережно притягиваемый к полу Максимом.
