говорить снизу, — он кивнул на клочок земли под тенью Скалы. — Надеюсь, вы простите мне эту дерзость. Я не хотел никого оскорбить.
Возмущенные голоса мгновенно стихли. Все коты, насторожив уши, обратили морды к Скале Совета, с нетерпением ожидая, что скажет им молодой Речной кот.
— Скользкий, как змея, — прошипела Синегривка. — И хитрый, как лисица.
— Еще бы! — восторженно прошептала Розохвостка. — Но такой красавчик!
— Уж не думаешь ли ты…
— Тише! — оборвала ее Розохвостка. — Он говорит! Дай послушать.
— Двуногие разбили лагерь на нашей территории. Гнезда у них маленькие, но Двуногие в них постоянно меняются — одни уходят, но на их место тут же приходят другие. — Желудь говорил спокойно и уверенно. Сделав паузу, он обвел глазами котов, добиваясь всеобщего внимания. — Мы постарались выяснить, что означает это неожиданное появление, и не является ли оно началом большого вторжения на нашу землю или строительства новой территории Двуногих. Насколько мы можем судить, этот новый лагерь предназначен для Двуногих, у которых нет настоящих каменных гнезд. Такие бездомные приносят с собой палатки, сделанные из больших шкур, и забирают эти временные гнезда с собой, когда уходят. Несмотря на то, что эти бездомные бродят по окрестностям, распугивая дичь, они, в основном, ведут себя миролюбиво и держатся в стороне от территории Речного племени. До сих пор никто из них не приближался к нашему лагерю. Но мы, на всякий случай, разработали специальный план, чтобы отвлечь их, если они подойдут слишком близко.
Коты на поляне одобрительно зашумели.
— Мудрая политика, — заметил Змеезуб.
Лучехвост из племени Ветра кивнул своим товарищам и с уважением заметил:
— Похоже, они полностью контролируют ситуацию.
Закончив, Желудь скромно спрыгнул со Скалы, а Ледозвезд завершил свое выступление:
— Двуногие каждый Листопад приходят на нашу территорию. Будем надеяться, что грядущее похолодание заставит их убраться из леса.
— Ах, — мечтательно вздохнула Розохвостка, прижимаясь к Синегривке. — Ну почему в Грозовом племени нет такого кота!
Синегривка притворилась, будто не поняла.
— Какого такого? Как Ледохвост?
— При чем тут Ледохвост, мьшеголовая! — фыркнула Розохвостка. — Я говорю о Желуде!
— Ты не забыла, что он Речной кот? Перемирие перемирием, но мы должны сохранять верность своему племени, — отрезала Синегривка.
Она не понимала, почему ей так неприятно слушать, как Розохвостка восторгается Желудем. Неужели она ревнует? Синегривка поспешно отбросила эту мысль.
Тем временем, предводители спрыгнули со Скалы. Похоже, щедрая пора Зеленых листьев умиротворяющее подействовала на лесные племена, и в эту ночь никому не хотелось спорить и ссориться. Синегривка была рада, что Совет закончился так быстро. Пожалуй, Когтишка еще не успеет уснуть до их возвращения.
Она торопливо взбежала по склону, обогнав своих соплеменников. Ей совершенно не хотелось слушать, как они на все лады расхваливают поверить в неясные слова Гусохвоста? Белогривка сразу сказала, что это чушь, пустая болтовня сумасшедшего старого кота. Наверное, она была права.
Когда Грозовые коты поравнялись с ней на вершине холма, Синегривка посмотрела на опустевшую долину. Слова Гусохвоста эхом звучали у нее в ушах:
«Ты огонь, и ты просияешь на весь лес. Но берегись — даже самый сильный огонь может погибнуть от воды!»
Глава XI
В эту ночь Синегривка долго не могла уснуть, но потом она провалилась в тяжелый страшный сон, полный голосов, криков и мечущихся теней. Синегривке снилось, как звезды в безумном хороводе кружат над растрепанным ветрами лесом. Налетевший с пустошей вихрь вцепился в ее шерсть, подтолкнув к самому краю обрыва, и она, пошатываясь, замерла, в ужасе глядя на бушующий внизу поток. Вот в волнах мелькнуло что-то белое, уносимое вниз бурным течением.
— Белогривка! — закричала Синегривка, но порыв ветра отнес ее испуганный вопль прочь. Вот сестра снова скрылась в волнах, но потом на краткий миг появилась на поверхности, успев истошно крикнуть:
— Белыш!
Дикий ужас когтями впился в сердце Синегривки, когда она увидела маленького белого котенка, уносимого течением вниз по реке.
«Мой сынок!» — отчаянный вопль Белогривки эхом отлетел от высоких скал, между которых с бешеной яростью пробивался пенный поток.
«Нет!»
Синегривка бросилась к краю ущелья. Она перелезала через камни, перепрыгивала с выступа на выступ, торопясь поскорее добраться до конца ущелья, где бурный поток превращался в спокойную реку. Там она сможет перехватить Белыша и Белогривку, если только они раньше не разобьются о торчащие из реки острые камни.
Она видела их страх, видела, как они беспомощно колотят лапами по воде в тщетном усилии справиться с могучим течением, в то время как вода заливала им глаза и уши и безжалостно тащила вниз, на глубину.
Синегривка чувствовала, как их легкие мучительно сжимаются от недостатка воздуха, как ее сестра и племянник судорожно сражаются за каждый вдох. С диким ужасом она смотрела, как их хрупкие тела бьются о скалы, а безжалостное течение тащит их по острым камням и швыряет с одного валуна на другой.
Когда ущелье закончилось, и успокоившаяся река спокойно потекла вдоль невысоких берегов, Синегривка вошла в воду и посмотрела вверх по течению, выискивая глазами Белыша и Белогривку. Ее шерсть быстро пропиталась водой и тянула вниз, но Синегривка только крепче впилась когтями в камни и взмолилась Звездному племени:
— Пусть лучше я утону, а они выплывут! Это моя судьба, а не их. Возьмите мою жизнь, пожалуйста.
Первой показалась Белогривка. С трудом приподняв над водой голову, она отчаянно выкрикнула:
— Спаси моего сына!
В следующий миг волны вновь сомкнулись над ее головой, заглушив рвущийся крик.
«Белогривка!»
Обезумев от страха, Синегривка попыталась броситься к сестре, но течение отшвырнуло ее назад.
«Белыш!»
Она может спасти хотя бы его. Крошечный белый комочек несся ей навстречу, бешено молотя лапами и громко вереща от ужаса.
«Я не позволю тебе погибнуть!»
Бросившись в воду, Синегривка изо всех сил вытянула шею, схватила проплывавшего мимо котенка за загривок и подтащила к себе. Без устали работая лапами, она подплыла к берегу и вскоре почувствовала под собой твердый берег. Поднатужившись, она вытащила обмякшее тельце малыша на песок.
«Теперь ты в безопасности, — пропыхтела она и закашлялась, оплевывая воду. Все хорошо! — с горячностью выкрикнула она, ожидая, что он откроет глаза. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, слышишь?»
Но Белыш не шевелился. Вода струилась по его шерсти, пузырями лопалась на губах.
