Я, дядя?
Да!
И если через десять дней ты будешь
Не дальше, чем за двадцать миль отсюда,
То смерть тебе.
Молю я вашу светлость:
Позвольте мне в дорогу взять с собой
Сознание того, в чем я виновна.
Когда сама себя я вопрошаю
И ясно сознаю свои желанья, —
Коль я не сплю и не сошла с ума
(Чего, надеюсь, нет), — то, милый дядя,
Я никогда и нерожденной мыслью
Не оскорбляла вас.
Язык измены!
Когда б слова служили очищеньем!
Изменники всегда святых невинней.
Достаточно, что я тебе не верю.
Меня не может подозренье сделать
Изменницей. Скажите, в чем измена?
Дочь своего отца ты — и довольно.
Я дочерью его была в то время,
Когда отца с престола вы свергали;
Я дочерью его была в то время,
Когда отца послали вы в изгнанье.
Измена нам в наследство не дается.
А если б даже это было так,
То мой отец изменником ведь не был.
Не будьте ж так ко мне несправедливы:
В несчастье я изменницей не стала.
Мой государь, послушайте меня…
Да, я ее из-за тебя оставил,
Иначе б ей пришлось с отцом скитаться.
Я не просила вас ее оставить, —
То были ваша воля, ваша жалость:
Дитя — я не могла ценить ее.
Теперь же оценила; коль она
Изменница, я тоже; с нею вместе
Мы спали, и учились, и играли:
Где б ни было, как лебеди Юноны,
Мы были неразлучною четой.
Она хитрей тебя! Вся эта кротость,
И самое молчанье, и терпенье
Влияют на народ: ее жалеют.
Глупа ты! Имя у тебя ворует
Она: заблещешь ярче и прекрасней
Ты без нее. Не размыкай же уст:
Неколебим и тверд мой приговор;
Я так сказал — она идет в изгнанье.
Приговори к тому же и меня,
Мой государь: жить без нее нет сил.
Глупа ты! — Ну, племянница, сбирайтесь;
Пропустите вы срок — порукой честь
И слов моих величье, — вы умрете.
