Вот этот плут мне врет в лицо: я будто
Его на рынке встретил, колотил,
Снабдил зачем-то тысячею марок,
Отрекся вдруг от дома и жены… —
К чему ты врал — ну, пьяница, скажи?
Говорите что хотите: знаю я, что знаю;
Вы меня на рынке били, боль я ощущаю:
Будь моя спина пергамент, а пинки — чернила,
Ваша рукопись самих вас быстро б убедила.
Убежден я, что осел ты.
Очень может быть:
Как осел, я терпеливо дал себя избить;
А вот если б я лягнул вас, рассержен пинками,
Вы б, узнавши пяток силу, не дрались с ослами.
У синьора Бальтазара невеселый вид;
Может быть, прием радушный вас развеселит.
Яства дешево ценю я, но привет манит.
О синьор, коль мясом, рыбой не полна посуда,
То привет радушный — вряд ли лакомое блюдо.
Угощение найдется и у мужиков.
А привет у всех: не жалко никому ведь слов.
Как ни скромен стол радушный, это пир горой.
Если скуп хозяин дома, да и гость — скупой.
Впрочем, сам я вам ручаюсь только за привет;
Пир найдете вы обильней, но радушней — нет. —
Но все заперто: кричи же, чтоб открыли вход!
Эй, Цецилия, Бригитта, Джен, Джильяна, Мод!
Дуралей, колпак, бездельник, сборище заплат!
Вон! Не то, у двери сидя, высидишь цыплят!
Что ты кличешь потаскушек без числа и счета?
Убирайся! И с одной нам тяжкая забота.
