– Ну и пусть себе.
– Сударь, вы отвлекли меня, и меня оштрафуют.
– Это вам обойдется в сто франков; вы видите, что в ваших интересах взять эти пятнадцать тысяч франков.
– Сударь, мой корреспондент справа теряет терпение, он повторяет свои сигналы.
– Не обращайте на него внимания и берите.
Граф сунул пачку в руку чиновника.
– Но это еще не все, – сказал он. – Вы не сможете жить на пятнадцать тысяч франков.
– За мной остается еще мое место.
– Нет, вы его потеряете; потому что сейчас вы дадите не тот сигнал, который вам дал ваш корреспондент.
– О, сударь, что вы мне предлагаете?
– Детскую шалость.
– Сударь, если меня к этому не принудят…
– Я именно и собираюсь вас принудить.
И Монте-Кристо достал из кармана вторую пачку.
– Тут еще десять тысяч франков, – сказал он. – С теми пятнадцатью, которые у вас в кармане, это составит двадцать пять тысяч. За пять тысяч вы приобретете хорошенький домик и две десятины земли; остальные двадцать тысяч дадут вам тысячу франков годового дохода.
– Сад в две десятины!
– И тысяча франков дохода.
– Боже мой, боже мой!
– Да берите же!
И Монте-Кристо насильно вложил в руку чиновника эти десять тысяч франков.
– Что я должен сделать?
– Ничего особенного.
– Но все-таки?
– Повторите вот эти сигналы.
Монте-Кристо достал из кармана бумагу, на которой были изображены три сигнала и номера, указывающие порядок, в котором их требовалось передать.
– Как видите, это не займет много времени.
– Да, но…
– Уж теперь у вас будут гладкокожие персики и все что угодно.
Удар попал в цель: красный от возбуждения и весь в поту, старичок проделал один за другим все три сигнала, данные ему графом, несмотря на отчаянные призывы корреспондента справа, который, ничего не понимая в происходящем, начинал думать, что любитель персиков сошел с ума.
Что касается корреспондента слева, то тот добросовестно повторил его сигналы, которые в конце концов были приняты министерством внутренних дел.
– Теперь вы богаты, – сказал Монте-Кристо.
– Да, – сказал чиновник, – но какой ценой?
– Послушайте, друг мой, – сказал Монте-Кристо, – я не хочу, чтобы вас мучила совесть, поверьте, клянусь вам, вы никому не сделали вреда и только содействовали божьему промыслу.
Чиновник разглядывал кредитные билеты, ощупывал их, считал; он то бледнел, то краснел; наконец, он побежал в свою комнату, чтобы выпить стакан воды, но, не успев добежать до рукомойника, потерял сознание среди своих сухих бобов.
Через пять минут после того, как телеграфное сообщение достигло министерства внутренних дел, Дебрэ приказал запрячь лошадей в карету и помчался к Дангларам.
– У вашего мужа есть облигации испанского займа? – спросил он у баронессы.
– Еще бы! Миллионов на шесть.
– Пусть он продает их по любой цене.
– Это почему?
– Потому что Дон Карлос бежал из Буржа и вернулся в Испанию.
– Откуда вам это известно?
– Да оттуда, – сказал, пожимая плечами, Дебрэ, – откуда мне все известно.
Баронесса не заставила себя упрашивать, она бросилась к мужу; тот бросился к своему маклеру и велел ему продавать по какой бы то ни было цене.
Когда увидели, что Данглар продает, испанские бумаги тотчас упали. Данглар потерял на этом пятьсот тысяч франков, но избавился от всех своих облигаций.
Вечером в «Вестнике» было напечатано:
«Телеграфное сообщение.
Король Дон Карлос, несмотря на установленный за ним надзор, тайно скрылся из Буржа и вернулся в Испанию через каталонскую границу. Барселона восстала и перешла на его сторону».
Весь вечер только и было разговоров, что о предусмотрительности Данглара, успевшего продать свои облигации, об удаче этого биржевика, потерявшего всего лишь пятьсот тысяч франков в такой катастрофе.
А те, кто сохранил свои облигации или купил бумаги Данглара, считали себя разоренными и провели прескверную ночь.
На следующий день в «Официальной газете» было напечатано:
«Вчерашнее сообщение „Вестника“ о бегстве Дон Карлоса и о восстании в Барселоне ни на чем не основано.
Дон Карлос не покидал Буржа, и на полуострове царит полное спокойствие.
Поводом к этой ошибке послужил телеграфный сигнал, неверно понятый вследствие тумана».
Облигации поднялись вдвое против той цены, на которую упали. В общей сложности, считая убыток и упущение возможной прибыли, это составило для Данглара потерю в миллион.
– Однако! – сказал Монте-Кристо Моррелю, находившемуся у него в то время, когда пришло известие о странном повороте на бирже, жертвой которого оказался Данглар. – За двадцать пять тысяч франков я сделал открытие, за которое охотно заплатил бы сто тысяч.
– В чем же заключается ваше открытие? – спросил Максимилиан.
– Я нашел способ избавить одного садовода от сонь, которые поедали его персики.
V. Призраки
По внешнему виду в отейльском доме не было никакой роскоши, ничего такого, чего можно было бы ожидать от жилища, предназначенного великолепному графу Монте-Кристо. Но эта простота объяснялась желанием самого хозяина: он строго распорядился ничего не менять снаружи; чтобы в этом убедиться, достаточно было взглянуть на внутреннее убранство. В самом деле, стоило только переступить порог, как картина сразу менялась.
Убранством комнат и той быстротой, с которой все было сделано, Бертуччо превзошел самого себя. Как некогда герцог Антенский приказал вырубить в одну ночь целую аллею, которая мешала взору Людовика XIV, так Бертуччо в три дня засадил совершенно голый двор, и прекрасные тополя и клены, привезенные вместе с огромными глыбами корней, затеняли главный фасад дома, перед которым на месте булыжника, заросшего травой, раскинулась лужайка, устланная дерном; пласты его, положенные не далее как утром, образовали широкий ковер; на нем еще блестели после поливки капли воды.
Впрочем, все распоряжения исходили от графа; он сам передал Бертуччо план, где были указаны количество и расположение деревьев, которые следовало посадить, и размеры и форма лужайки, которая должна была заменить булыжник.
В таком виде дом стал неузнаваем, и сам Бертуччо уверял, что не узнает его в этой зеленой раме.
Управляющий не прочь был бы, кстати, изменить кое-что и в саду, но граф строго запретил что бы то ни было там трогать. Бертуччо вознаградил себя тем, что обильно украсил цветами прихожую, лестницы и камины.
Поистине управляющий был одарен необыкновенной способностью выполнять приказания, а хозяин –
