— Трёп оставь здесь и пошли ко мне. Обсудим дела наши суетные да кофейку попьём.

— А спиртика у тебя нет? — спросил Свинцов, вставая и собирая документы. — Желательно — метилового. Под такие дела — в самый раз…

— Миша, я повторяю, что для хохмочек нет ни времени, ни настроения, — устало произнёс Круглов, когда они вошли в его кабинет. — Поэтому — давай, по существу.

— Слушаюсь, — с показным огорчением вздохнул Свинцов, но, не удержавшись, всё-таки ещё спросил: — Хоть присесть позволите? Ноги совсем не держат.

Олег строго взглянул на него и ответил без тени шутки:

— Садись. А то у меня большое желание тебя уронить.

Свинцов сел и, пока начальник готовил кофе, разложил на столе принесённые бумаги.

— Тебе — с сахаром?

— Разве что одну ложечку — для поддержания черепно-мозговых функций.

Круглов поставил перед ним стакан, сам — со своим — занял место напротив:

— Итак…

— Итак, по существу заданного вопроса, докладываю. Все ваши… — Михаил запнулся, — не знаю — предположения или предвидения — полностью подтвердились. В результате дополнительных оперативно-следственных мероприятий удалось установить следующее. Первое — биохимический анализ проб земли, взятых под «покойным» кустиком. — Он передал Олегу заключение специалистов. — Похоже, какой-то садовод-маньяк поливал сирень кровью невинно убиенного младенца.

Он умолк и, пока Круглов, потягивая кофе, читал документ, закурил, после чего с видимым удовольствием тоже отпил из своего стакана.

— Дальше.

— Второе — соскобы у порога квартиры Лба. — Свинцов протянул следующий акт экспертизы. — Вначале я решил, что он был вурдалаком, отдохновения ради любившим прошвырнуться по кладбищам…

Михаил вновь замолчал, давая Круглову возможность ознакомиться с выводами криминалистов. Сам он, тем временем, благополучно допил свой кофе, загасил сигарету и… тут же закурил опять.

— Чадишь! Поберёг бы здоровье…

— Думаю, после сегодняшней поездочки мне о здоровье думать «уже рано». Так вот, поскольку в подъезде и на лестнице домика-«пряника» — чистота и стерильность, а так называемый порог квартиры — и вовсе металлический, эксперту пришлось брать пробу не столько у порога, сколько «из-под». Там такая тонюсенькая щёлка, из которой он — точнее, она — и выгребла достаточное количество грязи. А вот потом, пока эта несчастная бедолага шарилась по чердаку и подвалу — замечу в скобках: совершенно безрезультатно, — я, опять же, как вы наказывали, потолковал с тамошним домоправителем на предмет выяснения вопроса о физическом здоровье и общем самочувствии населения вверенного его заботам дома образцового содержания…

— Ещё одно слово не по существу, — не выдержал Олег, — и ты будешь докладывать по всей форме.

— А я как раз по существу, — насупился Свинцов, подавая новые листы, исписанные его убористым почерком. — Это — третье. В принтере краска закончилась, так что — извините, отчёт написал от руки. Плюс протокол опроса. Здесь вы найдёте — в дополнение к сказанному — и возможное объяснение того, когда и откуда взялась кладбищенская земля у порога квартиры Лба, и ответ на вопрос о возможном ухудшении здоровья его соседей, а заодно — и персонала, обслуживающего этот дом. Месяц назад, в частности, в результате смерти, «несколько ухудшилось» здоровье дворничихи, которая, как вспомнил этот «председатель-управхоз», как раз жаловалась ему зимой, что Лоб умудрился-де в двадцатиградусный мороз натащить откуда-то к своему порогу кучу свежей земли.

— Причина смерти дворничихи?

— Рачок. Он говорит, что тётка «сгорела» за две недели, как свечка.

— Да, — тихо протянул Круглов, сосредоточенно глядя на лежащие перед ним документы, — всё, как по писаному. Мне теперь с моим ведуном вовек не рассчитаться!

— А как насчёт меня?

В голосе Свинцова всё ещё слышались нотки обиды.

Олег поднял на него глаза:

— Спасибо, Миша. Качественная работа.

Глава 46

В мутном омуте (Окончание)

Даже самому себе Белов никогда не признался бы в том, что жизнь свою — всю, без остатка — посвятил не исполнению служебных обязанностей и офицерского долга, а тщетному противоборству и безуспешному противостоянию собственным комплексам — врождённым и благоприобретённым. Небольшие, малозаметные и те, что покрупнее, — они, подобно ручьям и притокам великой реки, сливались в могучий и неистребимый, постоянно обновляющийся и примитивно-банальный, хрестоматийный комплекс мелкого ничтожества.

Именно оно, мелкое ничтожество — вымороченное дитя бессильного «маленького человека» и несостоятельной «теории сильной личности» — стало главной бедой человечества на пороге нового тысячелетия. Только, если все эти вырины и девушкины, раскольниковы и верховенцевы благополучно канули в Лету, оставшись в веке девятнадцатом, то оно — омоложенное, бессовестное и наглое, — вдоволь напившись живой крови в веке двадцатом, смело вползает в двадцать первый век, устремляя бесстыжий взор свой к самым дальним горизонтам третьего тысячелетия…

Месяца два назад Монах неожиданно вызвал его на «свидание».

Обставлено всё было, как всегда, тщательно. Вначале он позвонил и сообщил, где взять машину, а когда Белов подъехал на ней в условленное место на Выборгском шоссе, Кушнарёв просто пересел к нему из своего бронированного лимузина. Даже самые надёжные и проверенные охранники не должны были видеть лица или слышать голос Белова.

Отъехав метров на триста, они вышли из автомобиля и углубились в перелесок.

Весенний воздух был густо напоен запахами и ароматами, знакомыми с дачного детства, но забываемыми в городской, взрослой жизни. Пахло сыростью и грибами, прелой листвой и зимней свежестью ещё не растаявшего, обильно лежащего в низинах и оврагах грязно-серого, обречённо-ноздреватого снега.

— Скажи, пожалуйста, — спросил Монах, непроизвольно взглянув в ту сторону, где осталась машина, — это правда, что в твоей конторе существует особый отдел, специализирующийся на экстрасенсорике, необъяснимых явлениях и прочей мутате?

— Вообще подразделение такое есть.

— А в частности?

— Туда очень затруднён доступ. Нужна серьёзная мотивация, обоснование необходимости… Так что, раз обратившись, сразу попадаешь «под колпак». Кроме того, неизвестно, что эти «сенсы» нароют — там ведь держат специалистов, как ты понимаешь, серьёзных. Мне как-то одного показали: под его взглядом — как под рентгеном. Короче, очень неуютно себя чувствуешь. И уйти оттуда — даже после одноразовой консультации — не проще, чем войти. Во всяком случае, втихаря, без объяснительной «канцелярии» — не получится. Поэтому лучше бы и не соваться.

— Не соваться, — эхом повторил Монах. — А, скажем так, в частном порядке? Я имею в виду хотя бы домашний адрес. Живут же эти ребята где-то?

— Это исключено.

— Исключено? — Монах хмуро взглянул на него и скривил губы. — Придётся что-то «включить». Уж не обессудь, Феликс ты мой, — ситуация вынуждает.

— А что случилось?

— Случилось. Необходимо найти — притом, в темпе вальса — одного субчика. И без помощи этих ребят здесь не обойтись, потому что он сам — из таковских…

Из рассказанного Монахом получалась какая-то бредовая, не укладывающаяся в сознании картина.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату