Заимел набитые карманы,
Распрощался с легкою походкою.
Мот ест-пьет, пираты прячут клады,
Черный маг колдует да злодействует,
Не дают за плутни плуту платы,
Истый плут без дела не бездействует.
Сам с собою затевая споры,
Открываю истины банальные:
Чту певцов, монархов и актеров
За таланты профессиональные.
Соловей свистит свои рулады,
А охотник жив своей охотою.
За работу платы мне не надо,
Я всегда с охотою работаю.
Так ни в Лету, ни в лета не канет
То, что вне продажи и продажности.
Помни, кто работает руками,
О душе, предмете высшей важности.
Мой наряд — прорехи да заплаты,
Где они, клиенты благодарные?
Мне ценней камней, дороже злата
Ремесло мое непопулярное.
Впереди показались трое всадников. Плут усмехнулся и, сойдя на обочину, стал ждать. Он трижды уже натыкался на заставы и мог отметить, что замок Дарль охраняют прекрасно. Лорд Гаральд не был полководцем, и все заботы по устройству лагеря — к замку Дарль стекались верные королеве лорды со своими отрядами — и укреплению самого замка легли на плечи Стрелка.
Всадники приблизились, и Плут понял, что долгих объяснений не потребуется — впереди, загорелый до черноты, синеглазый, улыбающийся, ехал Мелп.
— Можешь не торопиться, — сообщил он после первых приветствий, — королевы в замке нет — пожелала осмотреть городские укрепления…
— А… — начал Плут.
— Начальник охраны, разумеется, ее сопровождает, — продолжал Мелп, улыбаясь уголками губ. — Расскажи столичные новости.
— В столице ожидают каралдорцев. Дружинники заперты в крепости. Магистр возле своего замка держит войско не меньше, чем возле Турга.
— Зачем?
— Как «зачем»? — нарочито удивился Плут. — Господина Магистра охранять. Натерпелся он страха в памятную ночь.
— О короле что-нибудь слышно? — спросил воин, сопровождавший Мелпа. — Нам тут твердят — жив…
Плут переглянулся с Мелпом. Ответил:
— Если королева говорит — жив, надо ей верить.
Воин разочарованно поджал губы. Плут простился и направился дальше. Когда он подходил к замку, из березовой рощи выехала кавалькада. Впереди — всадница на белогривой лошади. Тонкая рука уверенно сжимала повод. Темные волосы были перехвачены белой лентой — только теперь Плут сообразил, что королевские венцы погибли во время пожара.
По левую руку от королевы скакал паж, держа щит с черным львом. По правую — темноволосый всадник в зеленом плаще. Когда плащ распахивался, поблескивал металл кольчуги. У этого наездника был щит удивительной работы. По черному фону вился причудливый узор, а в центре, запрокинув голову, летел в прыжке красавец олень.
Королева спешилась, опершись на руку Стрелка, улыбкой поблагодарила охотника и тут же отвернулась, говоря что-то пажу. Плут заметил, как переглянулись сопровождавшие королеву дружинники, и покачал головой. Неужели Стрелок с Аннабел надеются что-то скрыть? Да они словно незримой нитью связаны — одного без другого и представить нельзя.
Паж первым заметил Плута, указал на него королеве. Аннабел обернулась, и Плут вторично покачал головой. Ну да, спрячешь любовь! Все равно как факел в ночи прятать. «Это же надо, — насмешливо подумал он, передразнивая дочку ткача, — в такие времена быть счастливыми».
Королева шагнула навстречу Плуту, освещая его улыбкой. Плут почувствовал, как его веснушчатая физиономия расплылась в ответной улыбке.
— Здравствуй, — сказала Аннабел. — Рада тебя видеть.
Плут даже голову набок склонил, заслушавшись. Дивное дело — чтобы голос так звучал. Скрипкам и лютням предпочтешь.
— Добрые вести, ваше величество.
Аннабел кивнула и, сопровождаемая Стрелком и Плутом, поднялась в отведенные ей покои.
Здесь было прохладно, окна выходили на север. Время перевалило за полдень, солнечные лучи едва коснулись широкого резного подоконника. После жара пыльной, пропеченной солнцем дороги Плуту почудилось — угодил в подземелье. Он примостился на подоконнике, подставил спину теплым лучам — и тут же вскочил, опомнившись: не с бродячими актерами расселся запросто — с королевой. Аннабел засмеялась:
— Отдыхай, гонец. Ты, наверное, голоден?
Не дожидаясь ответа, хлопнула в ладоши. Слуга подал кувшин вина, мясо и хлеб. Плута уговаривать не пришлось. Пока он ел, Стрелок расспрашивал о друзьях, оставшихся в доме Оружейника. Плут отвечал — в основном жестами и кивками.
Взмахнул руками в воздухе — показал, как хлопочет Гильда, замешивая тесто.
Затем будто травинку к глазам поднес, внимательно рассмотрел, — Либурне травы собирает.
Соединил руки, словно острие на палку насаживая, — Драйм с Оружейником прилаживают наконечники к стрелам.
Вскочил на ноги, прошелся по комнате, резко обернулся через плечо, застыл — все в доме ходят на цыпочках, к малейшему шороху прислушиваются.
Мрачно кивнул Стрелок, горько вздохнула королева. Они-то в безопасности в замке Дарль. А каково тем, кто остался в городе, под пятой Магистра? Сегодня живы, а завтра? Все разом могут голов лишиться. И не уйти никуда, раненого короля не бросить.
— Артур выздоравливает?
Плут торопливо отодвинул поднос в сторону, вытер ладони и выпалил:
— Он хочет спасти дружину, запертую в Турге.
Легкая улыбка заиграла на губах Аннабел, отразилась в глазах Стрелка: Артуру впору о собственном спасении подумать.
— Да, — промолвила королева, — сразу видно, что ему лучше.
Плут энергично кивнул:
— Когда я уходил, его едва удавалось удерживать в постели соединенными усилиями Либурне, Драйма и… — Тут он поймал предостерегающий взгляд Стрелка и прикусил язык. — И… Думаю, когда вернусь, застану его уже на ногах.
— Расскажи подробнее о замыслах Артура, — попросила королева.
— Можно? — Плут шагнул к столу, на котором стояла открытая чернильница и лежало несколько листов пергамента.
Аннабел жестом даровала разрешение, Плут взял в руку перо и начал рисовать.
— Вот столица, — говорил он, поясняя свои каракули. — Здесь дорога в Тург. На поле, примерно в полумиле от крепости, раскинулось лагерем войско Магистра.
Он говорил, а Стрелок с Аннабел представляли темно-серые, неприступные стены Турга, застывших на
