Артур хлопнул в ладоши, призывая слуг: он не успел еще переодеться к пиршеству.
— Заметили, как Магистр на вас посмотрел? — спросил Драйм.
Артур отмахнулся.
— Магистр опасен, — твердил Драйм.
— Опасен? Шорк? Он не осмелится.
— Натерпелись мы из-за тебя страха, — говорил Оружейник Менестрелю, когда они возвращались домой по заполненным народом улочкам.
Менестрель нес туго скатанный и завернутый в простую холщовую куртку королевский плащ. Сзади спешили Гильда, Плясунья, музыканты и почти все актеры Овайля, негодующе обсуждавшие представление.
— Просто сердце упало, когда ты на площадку рванулся. Никак не ждал, что король…
— Да, — пробасил рядом Овайль, не подозревавший о злоключениях Менестреля. — Король сыт по горло пакостными зрелищами. Рано или поздно они и остальным наскучат.
Флейтист в сомнении покачал головой: слишком многие не знают иного и слишком многим по вкусу именно непотребство, потому что оно оправдывает их собственные пороки.
Плясунья молчала, улыбалась, поглядывала на сверток в руках певца. На него же поглядывал и Овайль: «Будет в чем играть короля. Наконец-то появилось достойное облачение».
Менестрель хмурился.
— А дружину король распустил, — ответил он невпопад.
Оружейник нахмурился и оставшуюся дорогу сосредоточенно молчал.
Актеры Овайля простились с друзьями и разошлись по домам гостеприимных зятьев Оружейника. Войдя в двери, Менестрель обернулся к хозяину:
— Надо разыскать Стрелка.
— Как же его найти? — изумился Оружейник.
Плясунья с Гильдой, уже поднимавшиеся по лестнице, остановились, прислушиваясь к разговору.
— Он, наверное, заночует в заброшенном храме — дом его Артур сжег, а на земле спать холодно… А вы держите двери на запоре.
Наступила тишина. Потом заскрипели ступеньки: Плясунья медленно спускалась к мужчинам.
— Думаешь, сегодня ночью начнется? — негромко спросил Оружейник.
— Не знаю. Мне и в голову не приходило, что Артур распустит дружину. Если Магистр решится, ни Артура, ни тем более королеву никто не защитит.
— Ты хочешь сказать, — не веря себе, промолвила Плясунья, — Артур обречен?
— Я никак не ждал, что он отошлет воинов, — только и ответил Менестрель.
Плясунья широко раскрытыми глазами смотрела то на одного, то на другого, и каждый невольно отводил взгляд.
— Я пойду в замок! — воскликнула она. — Предупрежу Артура. Мне он поверит.
Оружейник рванулся к двери, словно желая силой преградить Плясунье путь.
— Да тебе не то что в замке — на улице нельзя показаться! Если ты не ошиблась и человек этот действительно Шорк, он отдаст полкоролевства, лишь бы до вас добраться.
Музыканты переглянулись. Плясунья нашарила перила, ухватилась за них, присела на ступеньку.
— Магистр, — простонала она. — Сколько раз слышали раньше: «Магистр, Магистр…» Если бы знать, что речь идет об этой подлой твари — Шорке! Если бы знать… — Снова вскочила. Кинулась к Менестрелю, схватила его за руки: — Придумай, сделай что-нибудь!
— Я пытался. Эта песня… Хотел предостеречь.
— Но не можем же мы сидеть и ждать, пока его убьют! — с отчаянием воскликнула Плясунья.
— А королевство отдадут каралдорцам, — подхватила Гильда.
— Я разыщу Стрелка. Попробуем пробиться в замок через подземный ход, — сказал Менестрель.
Оружейник покачал головой. Ясно было, что на подобный план можно решиться только с отчаяния.
— Артур поставил там стражу. Да и Магистру наверняка о подземном ходе известно: позаботится, чтобы король этой дорогой не ушел.
— Откуда у Магистра столько прислужников? Неужели вся замковая стража подкуплена? — спросила Гильда, опустив руку на плечо Плясуньи.
— Даже если и не вся… Можно не сомневаться, в замке большинство слушается Магистра. И я уверен: он держит поблизости от города вооруженный отряд, чтобы призвать в нужную минуту, — ответил Менестрель.
Плясунья схватилась за голову:
— Должен же быть какой-то выход!
— Отряд? У Магистра? — У Оружейника даже голос сел. — Они же перережут дружинников в Турге! В крепости все нынче будут пьяны.
Менестрель вскинул голову. Взглянув ему в лицо, Плясунья затаила дыхание и молитвенно сложила руки.
— Пойду в Тург, — решил Менестрель, — предупрежу капитана крепости.
— Так тебе и поверят, — взвился Оружейник.
Плясунья посмотрела на него с яростью — на все изыщет возражения!
— Ральд меня знает еще по прошлому походу на каралдорцев, — объяснил певец. — Человек он верный и, что еще важнее, честный. Постараюсь убедить.
— Скорее, скорее, — повторяла Плясунья, чуть не подталкивая Менестреля к двери.
Оружейник, видя, что певец отступать не намерен, кинулся седлать коня. Плясунью на крыльцо не выпустили, она провожала Менестреля, глядя в дверное окошечко.
Мужчина в черном одеянии отчаянно колотил в дверь маленького, неприметного дома. Когда дверь отворилась, стремительно ворвался внутрь, едва не сбив с ног хозяина. Оказавшись в передней, гость откинул капюшон, обнажив лысеющую голову и отечное лицо привыкшего к обильным возлияниям человека. Задыхаясь, выпалил:
— Они едут! Дорогой на Можжевеловую пустошь, оттуда через Серебристые луга на Росянку и прямиком к Урочью, где стоит отряд.
Известие было настолько важным, что хозяин, забыв поблагодарить, кинулся в комнату.
— Я возвращаюсь в замок! — крикнул гость.
Пока он возился с засовом, хозяин уже вернулся — при мече, в кольчуге; бросил гостю увесистый кошель, который тот поймал с неожиданным для его сложения проворством.
— Как давно они выехали?
— Вот только. Я кинулся следом.
— Значит, уже за городскими воротами, — пробормотал хозяин, обращаясь к самому себе.
Гость вновь закутался в плащ и опрометью выбежал за дверь. В тот же миг из комнаты выскочили еще два человека, вооруженные мечами и луками.
— Живее, Мелп! — крикнул один из них, зеленоглазый, хозяину, запиравшему дверь.
Оседланные лошади ждали во дворе. Рыжий паренек первым взлетел в седло. Его спутники тоже не стали медлить.
По запруженным народом улицам нельзя было пуститься вскачь, и по лицам всадников стало заметно, насколько мучительна для них задержка. Когда проезжали через площадь, Плут, взглянув на дом Оружейника, пробормотал:
— Они воображают, что мы на зайцев охотимся…
Выбравшись из ворот, все трое разом хлестнули коней. Замелькали копыта, низенькие заборчики, тянувшиеся вдоль дороги, слились в одну сплошную черту.
Стремительно темнело. Полная, белая выходила из-за облаков луна. Черной стеной вставал впереди лес. Всадники свернули на дорогу, ведшую к Можжевеловой пустоши. Теперь луна светила им в спину. Длинные уродливые тени летели впереди по дороге, гасили лунное отражение в лужах.
— Гонцы опередили нас на добрых полчаса! — крикнул Стрелок. — И мчатся во всю прыть.
Мелп упрямо сжал губы и пришпорил коня.
Дорога разветвлялась. Широкая, ровная — вилась вдоль опушки; узкая, почти заросшая травой —
