Долгое ожидание имело свои плюсы: Хедин получил возможность последовать за шахом на «летние квартиры». Каждый год, когда летняя жара в Тегеране становилась непереносимой, персидский аристократ номер один собирал придворных, министров, гарем, слуг и отправлялся к северу от столицы, где воздух был прохладнее и здоровее.
Приглашение для Хедина добыл Хюбеннет. Кроме того, стоматолог Его Величества одолжил Свену лошадь.
На дороге, ведущей в предгорье, была неправдоподобная толчея. Тысяча двести человек, восемьсот лошадей, шестьсот верблюдов и шестьсот мулов. «Это больше похоже на восточную армию в боевом походе», — думал Хедин, разглядывая бесконечную череду всадников и вьючных животных. Карету шаха везли верблюды, украшенные большими заметными плюмажами.
Первая стоянка была организована в долине подле бурлящего ручья. На большой поляне раскинулся настоящий палаточный город. Хюбеннету и Хедину предоставили три палатки: одна для отдыха, другая в качестве гостиной и третья-столовая.
Шах расположился в гигантском ярко-красном шатре, который яркой горой возвышался над палатками с его приближенными и гаремом.
Жить в палаточном городе рядом с шахом и ловить форель в горном ручье было, конечно, заманчиво, но у Хедина имелись свои планы — он хотел подняться на гору Демавенд — самую высокую в Персии, 5700 метров. Это был потухший вулкан в семидесяти километрах к северо-востоку от Тегерана, с нетающими вечными снегами на вершине.
Хюбеннет собирался составить Хедину компанию, но шах запретил ему это, сказав, что не хотел бы, если с Хюбеннетом что-нибудь случится, искать себе нового стоматолога. «Восхождение на Демавенд дело, во-первых, трудное, во-вторых, опасное», — заявил шах, который сам однажды попытался покорить гору, но был вынужден повернуть назад. При этом Его Величество велел своим подданным оказывать Свену всяческое содействие и даже подписал письменное распоряжение, адресованное старосте деревни, откуда должно было начаться восхождение. Шах также велел одному из своих людей по имени Джафар сопровождать Свена во время восхождения.
Утром 10 июля они отравились в путь. В своем багаже Хедин вез теплую одежду, провиант (яйца, огурцы, хлеб, соль), одеяла, матрац, измерительные приборы, блокнот для зарисовок и тетрадь для записей.
Джафар взгромоздился на мула, который тащил багаж Свена. К радости мула они подолгу останавливались, чтобы Хедин мог сделать зарисовки. В деревню у подножия горы они прибыли в три часа дня. Свен тут же достал инструменты и измерил высоту над уровнем моря — 2110 метров.
Согласно полученным указаниям староста предоставил Хедину двух проводников: одного звали Али, а другого — Кербелай-Таги. Они уже раз тридцать бывали на вершине.
— В этом году много снега, подъем будет трудным, — предупредили проводники.
Около пяти часов маленькая экспедиция отправилась покорять вершину. Хедин и Джафар ехали верхом, а их проводники шагали на своих двоих. Староста советовал им подождать до следующего утра, но Свен хотел начать как можно скорее. Собственно восхождение должно было начаться по достижении ими южного склона.
Через пару часов Хедин измерил высоту — 2900 метров. Температура упала до минус 13 градусов. Солнце исчезло за горными вершинами на западе, смеркалось. Они добрались до пещеры, где устроились на ночь пятеро пастухов.
Али и Кербелай-Таги предложили присоединиться к пастухам, но Хедин хотел двигаться дальше. Кто-то в деревне сказал ему, что на полпути к вершине есть удобное место для лагеря, и он наметил дойти туда. Проводники возражали, они говорили, что на это потребуется около трех часов, что ближе к вершине нет корма для животных и будет очень холодно ночью.
Но Хедин стоял на своем, и с неохотой проводники продолжили продвижение наверх уже в темноте. В начале девятого они добрались до небольшого ручейка. Даже Свену к этому моменту стало ясно, что пора остановиться.
Проводники развели огонь, приготовили ужин. После еды все сидели вокруг костра и курили трубки. Хедин выпил немного коньяка, другие отказались. Когда огонь погас и превратился в угли, Свен измерил высоту и температуру — 3220 метров над уровнем моря, 10 градусов. Потом Хедин завернулся в два одеяла и улегся на расстеленное на земле Джафаром теплое покрывало, положил под голову дорожную сумку и быстро заснул.
Али разбудил его в четыре часа утра. Было холодно и сыро. Посовещавшись, решили, что дальше пойдут Хедин и проводники, а Джафар спустится вместе с животными вниз.
С минимальной поклажей они продолжили восхождение. Хедин нес термометры, блокнот, записную книжку. Он все рассовал по карманам, чтобы руки были свободными.
Примерно через час они были на высоте 3500 метров. Поначалу восхождение было довольно легким, светило солнце, но постепенно Свен почувствовал нехватку кислорода. Его подташнивало, пришлось остановиться и передохнуть. До вершины оставалось более двух тысяч метров.
Через полчаса сделали еще одну остановку у горного ручья. Хедин напился и присел отдохнуть, но проводники не позволили:
— Господин, путь долгий, мы не доберемся до верха раньше вечера, если не поторопимся, и тогда нам придется ночевать на снегу.
Час за часом они взбирались выше и выше. Хедин с огорчением думал о том, как медленно они движутся. Ни на камнях, ни на земле уже ничего не росло.
Под ними проплывали облака, вершина тоже была укутана облаками. Прищуриваясь, они брели по покрытым снегом камням и скалам. Хедин надел солнечные очки, чтобы не ослепнуть. Около полудня облака сгустились. Солнца больше не было видно.
Рисунок, сделанный Хедином на вершине горы Демавенд. 1890 год.
«Мы, должно быть, выше, чем Монблан», — подумал Хедин. Было около двух часов. Он мучился от усталости и жажды, болела голова, холод пронизывал до костей, сильный ветер дул в лицо. В конце концов он упал прямо в снег и начал спрашивать себя, какого черта его понесло на эту гору?
— Мы можем не успеть вернуться до темноты. Лучше спуститься вниз прямо сейчас, пока есть время, — сказали проводники, заметив, в каком состоянии Хедин.
— Я пойду дальше, пусть даже придется спать в снегу. Если вы хотите возвращаться, то возвращайтесь, я пойду один. Но за последствия вы будете отвечать сами, — сказал Хедин, с усилием поднялся и сделал шаг к вершине.
Идти было все труднее и труднее. Хедин едва сознавал себя. Болело в груди, было тяжело дышать, иногда ему казалось, что легкие вот-вот выскочат наружу. Ноги то скользили по наледям, то увязали в глубоком снегу.
Перед самой вершиной Хедин оступился и с большим трудом задержался на самом краю обрыва. Но вот наконец — край кратера вулкана. Было 11 июля 1890 года, половина пятого. На восхождение потребовалось двенадцать часов.
На вершине был туман. Минусовая температура, сильный ветер швырял им в лица снежную крошку. Ни погода, ни время не располагали к отдыху. Гипсометр — прибор для измерения высоты над уровнем моря — показал 5715 метров.
Вдруг в облаках открылись просветы. Внезапно они увидели окрестности на десятки километров. На севере просматривалось Каспийское море, на юго-западе — Тегеран, а внизу под ними — палаточный лагерь шаха — белые точечки на зеленом фоне. Потом облака стянулись снова, и ветер опять начал засыпать вершину снегом.
Хедин открыл блокнот, чтобы зарисовать глыбы серы на краю кратера. От первоначальной идеи измерить диаметр кратера он отказался. Годом раньше это уже сделали двое русских из посольства. В четверть шестого, проведя сорок пять минут на вершине, они двинулись вниз.
Они спускались очень быстро, временами используя известный суворовский способ при переходе
