крупный оптовик Вильям Олссон и мистер Руффер из Эдинбурга.
Целью Хедина вновь был Тибет. Его по-прежнему притягивала Лхаса, и на карте Азии, в центре Тибета, еще оставалось белое пятно в шестьдесят пять тысяч квадратных километров.
Свен мечтал найти новые горные цепи, способные поспорить с Гималаями по высоте, сказочные тибетские озера, о которых слышал в преданиях. И разумеется, он думал о славе и почестях по возвращении.
Хедин писал одному из своих филантропов Оскару Экману: «Там можно ожидать блестящих географических открытий. Каждый шаг сулит науке новые завоевания. Запланированная мною экспедиция, возможно, завершит эпоху великих открытий в исследованиях внутриконтинентальных областей».
Хедин отправился в путь 16 ноября. В ходе двух предыдущих поездок его маршрут пролегал через Россию. На этот раз он планировал проехать через Турцию и Персию и войти в Тибет со стороны Индии. Лорд Керзон заверил Хедина, что предоставит ему всю мыслимую поддержку. «Я найду Вам хорошего картографа и также предоставлю в Ваше распоряжение помощников, сведущих в астрономии и метеорологии», — писал Керзон Хедину 7 июля 1905 года, подтверждая свои обещания всячески содействовать Хедину.
В выборе между русской и британской поддержкой Хедин предпочел последнюю. После английской военной операции на Тибете влияние Британии там значительно усилилось. Хедин рассчитывал, что английская помощь избавит его от проблем с тибетцами, с которыми ему довелось столкнуться во время предыдущей поездки. Сыграли также, видимо, в выборе предпочтений свою роль его высказывания о видах России на Скандинавский полуостров.
В Персии Хедин собирался посетить большое соляное озеро — Дешт-и-Кевир, которое представляло собой большую пропитанную солью высохшую плоскую равнину. Там не было ни оазисов, ни растительности, ни животных. В сильный дождь соляная пустыня превращалась в смертельную ловушку: почва становилась мягкой и скользкой, верблюды проваливались в трясину.
Хедин хотел пересечь соляную пустыню дважды: туда и обратно. Он нанял несколько верблюдов, проводника и поехал. Накануне прошел дождь. Верблюды не шли, а исполняли что-то вроде странного танца; они то и дело с шумом падали, и их приходилось поднимать на ноги. Ехать на верблюдах было совершенно невозможно, и их вели под уздцы-так было легче и людям, и животным. Время от времени над бездонным грязевым болотом попадались прочные соляные пласты-такыры, и тогда движение ускорялось.
После наступления темноты сделали короткий привал. Едва поставили палатку, как по полотнищу забарабанил дождь, но вскоре прекратился. Три часа отдыха — и караван снова в пути. Еще через сутки они вышли на твердую землю. Сто тридцать километров были пройдены за сорок восемь часов.
Теперь предстояло пересечь соляную равнину в обратном направлении, но другой дорогой. На это ушло трое суток.
Хедина уже ждал караван, с которым он должен был ехать на юго-восток, в Белуджистан…
Симла,
22 мая 1906 года
Симла находится на высоте двух тысяч метров на южном склоне Гималаев. Сейчас Симла — столица индийского штата Химачал-Прадеш. В прежние времена это была летняя столица британцев в Индии.
Хедин в Персии. 1905 год.
Когда в Калькутте становилось слишком жарко, вице-король и колониальная администрация упаковывали бумаги и архив, садились в поезд и ехали на северо-запад по сухим североиндийским равнинам. Там, у подножия Гималаев, было свежее и прохладнее.
Хедин приехал в Симлу по железной дороге из Куетта 22 мая 1906 года. Он нервничал, у него были плохие предчувствия. Хедин не получал никаких известий от британца номер один в Индии с июля 1905 года.
С тех пор многое изменилось. В Лондоне правительство консерваторов сменили либералы. В Индии был новый вице-король-лорд Минто. Керзон вышел в отставку, не поделив власть с новым британским главнокомандующим в Индии лордом Китченером Хартумским.
Месяц назад Хедин написал лорду Минто, но ответа не получил. Это было плохим признаком. Прием на перроне в Симле Свена не успокоил. Его встречал чиновник из Министерства иностранных дел. Хедин ожидал, что они отвезут его в какое-нибудь удобное место, но чиновник лишь спросил, где он собирается жить.
— Как называется лучшая гостиница? — мрачно спросил Хедин.
— «Гранд».
Он нанял рикшу. Чиновник передал ему письмо от старого знакомца по Кашгару Фрэнсиса Юнгусбэнда. Тот сожалел, что дела помешали встретить Хедина лично, но предлагал увидеться за ужином.
Они встретились в семь часов и засиделись далеко за полночь. Хедин и Юнгусбэнд не виделись шестнадцать лет, и им было о чем поговорить: о консуле Петровском, Лхасе, тибетском военном походе, который Хедин вежливо называл «миссией». Ни словом не были упомянуты тибетские планы Свена. Юнгусбэнд ничего не сказал по этому поводу, а Хедин не стал спрашивать. «Если бы все было ясно и просто, — подумал Хедин, — он бы мне сам рассказал».
Все опасения Свена подтвердились, когда с извинениями и сожалениями ему было сказано о негативном решении Лондона к его экспедиции:
— Учитывая политическую обстановку, правительство не может позволить вам пересечь границу между Индией и Тибетом.
— Если бы я узнал об этом раньше, в Тегеране, то мог бы поехать через русский Туркестан, получить обещанных царем казаков и въехать в Тибет с севера, — сказал Хедин с горечью.
Но запрет не был окончательным. Все британское руководство в Симле — лорд Минто, Китченер, Юнгусбэнд — было на стороне Хедина, они надеялись, что он получит свое разрешение. Минто делал все, чтобы подвигнуть Лондон изменить решение в пользу Хедина.
Новое правительство в Лондоне не хотело допускать Хедина в Тибет по нескольким причинам. Нынешний министр по делам Индии Морли ранее пребывал в оппозиции, он осудил вторжение на Тибет в не менее резких выражениях, чем Хедин, и теперь считал, что тибетцев надо оставить в покое. Хедин, однако, был убежден, что как раз для него можно сделать исключение.
Второй причиной, по которой Хедина не хотели пускать в Тибет, стало только что подписанное соглашение с Китаем и ведущиеся с Россией переговоры. После поражения в войне с японцами русские, на взгляд британцев, перестали быть такими страшными. Лондонское правительство не хотело портить отношения с Китаем, равно как и осложнять переговоры с Россией. Поэтому Лондон считал нежелательным вход в Тибет официальной экспедиции с территории Британской Индии.
Через две недели ожидания, скрашенного оживленной светской жизнью и зваными ужинами, пришел ответ из Лондона. Хедину отказали в разрешении пересечь границу Тибета с территории Индии. Правда, оставалась лазейка: он мог въехать в Тибет любым способом, не причиняющим ущерба интересам внешней политики империи. «Если он сумеет проникнуть в страну с севера и вернется в Индию, окажите ему всю возможную помощь», — распорядился Морли.
Хедин бесился от злости. Он обозвал Морли «политическим ископаемым» и счел его оговорку циничной.
«С таким же успехом Морли мог бы телеграфировать: «Сделайте все возможное, но только сделайте поездку Свена Хедина совершенно невозможной. Но когда он, возможно, с честью вернется в Индию, окажите ему всю возможную помощь, которая, естественно, будет невозможной, потому что все трудности будут уже позади»«, — писал Хедин домой.
