Правая пресса сразу возлюбила Хедина, либеральная и социалистическая принялась поносить. «Слово предупреждения» никого не оставило равнодушным. Не проходило и дня, чтобы та или иная газета не комментировала брошюру Хедина. Скоро прорезались оппоненты. Первым был Стриндберг с памфлетом «Курьер царя, или Секреты пильщиков-точилыциков».
Для того чтобы добраться до шведов, не читающих газет, Хедин привлек к распространению брошюры священников и учителей. Он рассылал каждому из них по двадцать пять экземпляров и письмо. Многие отвечали и просили прислать еще. Бонниер продолжал печатать брошюру, и тираж достиг миллиона. Последние сто экземпляров вышли в особом издании, часть их была продана за двести пятьдесят крон каждый (около десяти тысяч крон сегодня). Королева Виктория получила миллионную копию, брошюру с номером 999999 Хедин приберег для себя.
Незадолго до «Слова предупреждения» была опубликована самая успешная, по крайней мере с коммерческой точки зрения, книга Хедина для юного читателя «От полюса до полюса» — книга, которую полюбили и любят до сих пор многие поколения школьников. Это был его первый литературный опыт, прежде Хедин писал только научные труды и путевые записки.
Первые два тома «Трансгималаев», рассказ о путешествии по Тибету, вышли из печати осенью 1909 года, меньше чем через год после возвращения. В 1910 году была напечатана в двух томах книга «По дороге в Индию» — рассказ о путешествии из Швеции в Симлу. Хедин писал быстро, и это давало свои плоды: он много зарабатывал — по нескольку миллионов ежегодно в нынешнем денежном исчислении.
Фалун,
9 сентября 1913 года
Неожиданно командующий войсками в провинции Даларна полковник Фредрик Бьёркман пригласил его на офицерское собрание. И вот Хедин пытается собраться с мыслями и сымпровизировать речь.
Только что полковник Бьёркман превозносил Свена до небес, благодарил за мужество, проявленное в дебатах по вопросам обороны, сравнивал с Карлом XII и уверял в полной поддержке всего офицерского корпуса. Этикет требовал от Свена ответной речи.
Около тридцати офицеров и несколько гражданских ожидали, что он скажет. За несколько последних месяцев Хедин проехал на автомобиле по Швеции более трех тысяч километров. Он хотел собрать свежие впечатления перед речью в шведской Академии наук, предложившей ему место в президиуме.
Хедин подошел к столу с пуншем, постучал по бокалу и заговорил. Его речь звучала национально- романтическим панегириком Швеции. Потихоньку она перетекла в политическую полемику с теми, кто не хочет пожертвовать деньги на укрепление обороны.
Неужели эта страна не заслуживает того, чтобы ее защищать? — риторически вопрошал Хедин. — Мы сталкиваемся с различными вариациями национального самоубийства, которое называется социалистическим разоружением и антимилитаристской агитацией. Мы видим, как находящийся у власти блок представителей нашего народа ставит на карту свободу отчизны и, пренебрегая обороной, играет в орлянку нашей независимостью…
На переднем плане: Хедин флиртует с баронессой Фалькенберг. Слева его сестра Альма. Справа от баронессы Фалькенберг — Роальд Амундсен, покоритель Южного полюса.
Стокгольм,
1913 год
Четыре недели спустя Хедин произнес речь об оборонительной политике на собрании Общества трезвости в церкви Большая Шедви в Даларне. Так же как и в Фалуне, он говорил восторженно и патриотично. Затем последовала атака на правительство и левых и напоминание о русской угрозе. Закончил Хедин словами:
— Мы, единый христианский народ, никогда не опустим наши знамена. Боже, храни отчизну! Боже, храни короля!
Эта речь вызвала оживленные дебаты в прессе. Не успели они утихнуть, как Хедин еще раз выступил в офицерском собрании в Даларне и призвал к завоеванию Норвегии и части территории Дании — Северной Зеландии. Об этом стало известно благодаря военному музыканту юнкеру Йохану Герхаалу. Во время выступления Хедина юнкер был в соседней комнате и делал записи, которые стали достоянием прессы.
Из крупных газет первой об этом написала стокгольмская «Вечерняя газета». Публикация вызвала грандиозный резонанс. Согласно Герхаалу, Хедин сказал: «Если я однажды протрублю в трубу и призову вас, надеюсь, что вы будете готовы и поймете меня». Это истолковали, как призыв готовиться к перевороту.
Хедин назвал записи юнкера «полным идиотизмом». Это, однако, не помешало прессе, как шведской, так и датской и норвежской, день заднем пережевывать и склонять на все лады приписываемые Хедину поджигательские высказывания.
Тем временем у Хедина появился своеобразный военный советник — лейтенант Карл Беннедик, который оказал на него изрядное влияние. Первая речь, сочиненная ими вместе, была произнесена Свеном в начале декабря на собрании Христианского союза молодежи. Когда Хедин с нажимом произнес: «Все поймут меня, когда я однажды протрублю в трубу», его слова были встречены бурной овацией.
Две недели спустя Хедин вновь держал речь, на этот раз перед собранием стокгольмского Женского социал-демократического союза. Ему впервые предстояло выступить перед враждебно настроенной аудиторией.
Стокгольм,
14 декабря 1913 года
Речь Хедину вновь помогал писать Беннедик. Они просидели несколько вечеров и ночей дома у лейтенанта. Хедин выучил написанное наизусть. Оппонировать ему должен был Фредрик Стрём, секретарь парии социал-демократов.
Хедин и Стрём вместе поднялись на трибуну. Зал был забит людьми. Первым выступил Стрём. Он был искушенным оратором и выступал перед единомышленниками.
— Да, — говорил Стрём, — необходимо вооружаться, но не против внешних врагов, а против бедности и капитализма!
Его проводили шквалом аплодисментов.
Настала очередь Хедина. Его друзья опасались, что ничем хорошим это мероприятие не закончится. Показательно поведение доброго друга Свена — Эрика фон Розена, который держался возле Хедина с револьвером в кармане, дабы уберечь его, если, не дай Бог, на него нападут. Тут же находился домашний врач Хедина, готовый в случае необходимости оказать ему медицинскую помощь.
Сам же источник беспокойства не ведал об этих приготовлениях. После многих лет среди киргизов, туркестанцев, тибетцев и монголов Хедин был уверен, что в Стокгольме ему нечего бояться.
Он говорил без малого два часа. Время от времени из зала доносились недовольные возгласы, но револьвер фон Розена и докторский саквояж не понадобились.
Главным врагом Швеции Хедин, разумеется, называл Россию, но доставалось и Норвегии, которая полностью зависела от Англии, союзника опять-таки России. Бедолаги пильщики и точильщики, приезжавшие в Швецию на заработки, теперь в интерпретации Хедина стали зловещим признаком притязаний России на Швецию. Поэтому Хедин требовал больше броненосцев и увеличения срока службы
