Забывая, что знания исходят от солидных людей,
Тех, кто любит рыбачить и ставить на лошадей.
И может ли истина быть надежной вполне
В результате самоанализа и прибавления Не?
15. Счастливчик
Он мог внимать, положим, эрудитам[18]
Не обнаружив, впрочем, мудрости родник;
На свист его бежал, положим, фокстерьер,
Но Троя, хоть ты плачь, не им была открыта.
Он выгнать мог ленивого лакея, например,
Но криптограмма, хоть умри, не выпорхнет из книг.
«То был не я,» -- вскричал он в изумленьи,
Переступив предшественника прах, --
«Обязан всем я глупому напеву
Что ошарашил Сфинкса на мгновенье.
То рыжий цвет кудрей мне выиграл Королеву
Вообще, не глупо ли болтаться в тех местах?»
И Поражение с тех пор не устает пытать
Возможно ль победить, не веря в Благодать?
16. Герой
Он от прямого уходил ответа:[19]
«Что государь сказал?» -- «Не торопись, чудак.»
«А видел ты восьмое чудо света?»
«Средь нищих человек — Ничто, когда он сир и наг.»
«Он к славе не готов,» -- шел шепоток зловещий --
«Видать, для куража рискует головой.»
«А сам лицом ну что твой бакалейщик.»
И перестали называть, как прежде, «Наш герой.»
От тех, кто жизнью никогда не рисковал,
Он отличался. Невзирая на ухмылки,
В деталях точен был, к порядку призывал,
Любил газон подстричь и захмелеть слегка,
И жидкости сливать из бутылей в бутылки,
И сквозь осколки их смотреть на облака.
17. Авантюра
Иные к левым прибивались. До сих пор,[20]
Из-за протестов. «А, поди все прахом!» --
Законом изгнанный, отчаявшийся вор
И прокаженный -- обоюдным страхом.
Теперь никто не обвиняет в грабеже
Или болезни. Вслед им с сожаленьем
Друзья глядят -- «Смотри, они уже
Уходят в онеменье и забвенье.»
Чернь ставит на во всем себе подобных,
Кто рвется к финишу, но с детства им знаком,
На с четным номером, в упряжке, жеребца.
И Безымянное понятней несвободным;
Счастливчики скорей рискнут всем кошельком,
Чем встретят взгляд Слинявшего Творца.
18. Авантюристы
Путем Неправедным -- туда, где Сушь. От зноя[21]
Они вращалися волчком, и искушал их бес,
Шли у пустых пещер, в виду пустых небес
Оставив память, как помои, за собою.
К забвенью призывала монстров стая,
Рожденная из этих смрадных луж.
Красотки избегали их, к тому ж
Они упрямо славили Абсурд, от жажды умирая.
И в чудеса они извергли семя веры,
Чтоб образы гротескных искушений
Художников иных воспламеняли гений.
И жен бесплодных сонм и чахлые девицы,
В надежде, что найдут их кавалеры,
