замечал.
– То было в разгар лета, Лиас, – хмыкнула Персея. – Тогда можно было спать в саду без одеяла. Ты, вероятно, так и спал.
– Мы бы нашли это чудесным, если бы были в том возрасте, – заметила Палатина. – Или детьми. Родители чем-то заняты, все во мраке… пока темнота не причиняет слишком больших неудобств, это очень забавно.
– Можно играть в убийцу или сидеть где-нибудь со свечами. Хотя нет, они бы тоже не горели.
– Притворяться пиратами в пещерах, торжествующими над добычей, – предложила Персея.
– А когда появляется живущий в конюшне кот, он превращается в огромного демонического тигра, – вспомнил я свое детство. Тот кот, что жил у нас, когда я был ребенком, был огромный и черный, с желтыми глазищами и походил на какое-то жуткое порождение ночи. Во многом потому, что он крался по темным местам и пугал людей, появляясь из ниоткуда.
– Не знаю, зачем вам понадобился настоящий кот, – с насмешливым упреком сказал Лиас. – Мы могли вообразить что угодно: шелест ветра в деревьях, и мы все искали лесных демонов.
– Совы, – твердо заявила Персея. – Хуже всего совы. Стоило мне ночью выйти на улицу, одной или с целой толпой народа, совы всегда были тут как тут. Они жутко ухают, а потом слетают с деревьев и кажутся такими большими-большими. Вороны, и черные, и серые, издают кошмарные звуки, но они не такие страшные, как совы.
Я улыбнулся, как улыбнулись и все остальные, на минуту притихнув. Вероятно, нас всех посетила одна и та же мысль. Глядя на прошлое сквозь розовые очки, мы думали, насколько проще была тогда жизнь. Когда нечего было бояться, кроме родительского наказания и тварей, вдруг возникающих в ночи.
Кто-то должен был разбить эти чары в конце концов, но это был не я. А Палатина постаралась сделать это как можно мягче.
– Пора снова все это пережить, я думаю. По крайней мере сегодняшней ночью, – заметила она. – И пока не кончится шторм.
Несмотря на ситуацию, настроение улучшилось. Нам было холодно, и впереди нас ждала ночь без тепла и света, но почему-то это казалось более терпимым после воспоминания о ночах, проведенных в домиках на деревьях. В конце концов в Цитадели я ухитрился проспать одну ночь на камнях посреди джунглей, в нескольких шагах от водопада.
– По-моему, он избрал неправильную тактику, – заявил вдруг Лиас. – Лишает нас света и тепла – но это просто затрудняет нам жизнь. Город не задет. Если бы он сделал наоборот, наложил интердикт на всех, кроме нас, то не прошло бы и двух дней, как перед нашими воротами собралась бы толпа, кричащая, чтобы мы отдали Мидию то, что он хочет.
– Ты действительно так думаешь? – спросила Персея.
– Это бы ему ничего не стоило. Вот если бы Мидий хотел получить фараона, было бы намного тяжелее, и толпа была бы у его ворот, не наших. Но из-за нескольких фетийцев – зачем терпеть неудобство?
– Не подавай им идей. Я ненавижу толпу. Даже когда ты часть ее, это ужасно, потому что ты просто теряешь над собой контроль.
– Большой опыт, Персея? – спросила Палатина.
Персея слабо улыбнулась.
– Еще какой. И я не желаю его повторять. Если только не окажусь на рыночной площади в Посейдонисе, ожидая, когда фараон выйдет на балкон и объявит о новой закладке города.
– Я бы за это выпила, но, боюсь, у меня ничего нет.
– Блестящая идея, – оживился Лиас. – Сейчас вернусь.
Он вернулся с маленькой, тяжелой стеклянной бутылкой и четырьмя тонкими стаканами. Я не смог прочесть этикетку на бутылке, но решил, что это то убойное спиртное, которое так обожают апелаги. Я ошибся.
– Фетийское пряное бренди, – объявил Лиас, наливая понемножку в каждый стакан. – Не бойся, Катан, оно не такое крепкое, как кажется на вкус. Его надо пить залпом.
– За фараона! – провозгласила Персея, когда он снова убрал бутылку. – И за Посейдонис.
– За фараона! – подхватили мы и выпили.
Я едва не поперхнулся от непривычного вкуса бренди, но когда проглотил его и ощутил тепло в груди, то должен был признать, что оно не так плохо.
Мы неуверенно посмотрели друг на друга, потом слезли с кровати и отдали стаканы Лиасу. Перед уходом я бросил Палатине узел с запасной одеждой. Я достаточно хорошо видел в темноте, чтобы найти дорогу в свою комнату, поэтому я расстался с Лиасом и Персеей в коридоре и пошел к себе, чтобы попытаться устроиться как можно теплее. Под шум дождя и завывание ветра я забылся беспокойным сном в ужасном холоде комнаты, а назавтра меня ждал еще более беспокойный день.
Глава 21
Я проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел Палатину, закутанную в военный плащ и с шарфом на голове. Где она их достала?
– Только северянин мог проспать такое.
Я взглянул на окно и упал духом, когда увидел ручьи дождя, бегущие по оконным стеклам, и свинцовое небо снаружи. Прогремел гром, за ним последовали грохочущие раскаты, которые длились и длились, пока темная комната озарялась вспыхивающими одна за другой зарницами.
Я неохотно отбросил одеяла и схватил свой плащ, к сожалению, не военный. Я спал полностью одетый каждую ночь в течение двух недель с тех пор, как заглох реактор, но выбираться из кровати по-прежнему было мучением.
