«Я не виновата, — повторяла она про себя. — Я не виновата!»
— Встань! — прорычал Боб. — Встань, дрянная девчонка, встань… Сейчас посмотрим, как тебе это понравится!
— Боб… — Мать схватила его за руку. — Нет, Бобу пожалуйста. Не бей ее!
— Не бить? Эта тварь вполне заслуживает, чтобы ее побили! В каком свете она нас выставила! Да кто она такая, чтобы так себя вести?
Сцена эта так и стоит у нее перед глазами. Отец весь из себя, будто справился с кем-то таким же, как он. Но самое худшее было впереди.
Сюзи закрыла глаза и вновь увидела самодовольную ухмылку на лице отца он понял, как сможет по- настоящему ее наказать.
— Что ж, — произнес он, с презрением глядя на дочь. — Не думай, что тебе все так сойдет, мисс. Вот что я тебе скажу: ты остаешься здесь.
Она робко посмотрела на него, не понимая, о чем он.
— Ну да, — с торжествующей ухмылкой пояснил отец. — Тетя Бэбс за тобой присмотрит. Так тебе и надо!
Может быть, тогда ты дважды подумаешь, прежде чем драться. Говорю тебе, мадам, если ты не научишься сдерживать свой характер, то когда-нибудь нарвешься на большие неприятности!
Но даже и тогда она не поняла, о чем идет речь. Даже тогда. Собственно, она поняла, в чем дело, только после того как пришла Линдсей. Уже стемнело, Сюзи лежала на кровати и плакала. На душе было так же черно, как и за окном.
— Сюз! — прошептала Линдсей с порога.
— Уйди, — попросила Сюзи, испугавшись, что сестра станет ее утешать.
Но Линдсей не уходила.
— Мне жалко, что так случилось, — подойдя к кровати, сказала она. — Я тебе потом все расскажу, ладно?
Обернувшись, Сюзи посмотрела на сестру, но в темноте невозможно было разглядеть ее лицо.
— О чем расскажешь?
— О кино. Папа сказал, что ты не пойдешь. Он сказал…
Но Сюзи уже ничего не слышала. Всхлипнув, она уткнулась лицом в мокрую подушку, и все вокруг разом перестало для нее существовать.
Конечно, они ушли. Ушли втроем, как ни в чем не бывало держась за руки — Линдсей посередине, мама и папа по бокам. А Сюзи осталась дома с Бэбс.
Сюзи судорожно вздохнула. Ничего не изменилось.
Столько лет прошло, а все еще больно. Правду говорят эксперты по телику: все значительное в вашей жизни — все, что определяет вашу натуру, происходит в детстве. А потом… ну, потом, ты просто пытаешься во всем этом разобраться. Да, и пытаешься что-то исправить.
Она подошла к окну и, прижавшись лицом к холодному стеклу, посмотрела на пустую улицу.
Эту историю дополняли еще два эпизода. Через много лет, когда она стала жить с Реем, «Доктора Живаго» как-то раз показывали по ящику. Рей был где-то в клубе, так что она сидела в их крошечной гостиной одна, с бутылкой водки в одной руке и с коробкой бумажных салфеток — в другой. Она смотрела «Доктора Живаго» впервые — по правде говоря, до сих пор у нее духу не хватало, и слезы из глаз лились ручьями. Но когда фильм закончился, Сюзи думала вовсе не о нем. Она вспоминала тот день. День, когда ее отец окончательно разрушил те жалкие остатки любви и доверия, которые она к нему еще испытывала.
Через два дня, когда она сидела в «Бейли», к ней подошел парень и, не зная, что она с Реем, начал клеиться.
Вот была драка! Рей чуть не выбил ему стаканом глаз.
Потом все вроде бы утряслось, и тут парень ее узнал.
Отделившись от своих приятелей, он вновь подошел к ней. Рей угрожающе сверкнул глазами, но парень вдруг насмешливо улыбнулся и сказал:
— Ты! Я тебя знаю! Ты Сюзи Фуллер!
Теперь она его тоже узнала. Впрочем, могла бы узнать и раньше — хотя бы по сломанному носу. Она встала, внезапно загоревшись гневом, каким-то необъяснимым образом внезапно вновь оказавшись там!
— Подонок! — крикнула она, указывая на него пальцем. — Из-за тебя я пропустила то кино!
Он недоуменно посмотрел на нее, раскрыв рот от изумления.
— Что?
— Кино! Из-за тебя я пропустила то проклятое кино!
И тут ей вдруг стало ясно, насколько все это нелепо.
Долгие годы она во всем винила именно его, Эрика Слейтера. Но на самом-то деле… Сейчас, глядя на Эрика, с его преждевременной лысиной и выпирающим пивным брюхом, Сюзи поняла, отчего все это. Вся эта жестокость.
Все эти дразнилки. Мерзавец просто чувствовал себя так же неуверенно, как и она сама.
Засмеявшись, она повернулась к Рею и толкнула его локтем в бок.
— Извиняйся!
— Что? — Рей посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Извиняйся!
Он недоуменно засмеялся, затем, решив подыграть ей, посмотрел на ее бывшего мучителя и протянул ему руку.
— Извини, приятель.
— Вот и хорошо.
Но даже в тот момент, когда круг замкнулся и на данном эпизоде был поставлен крест, Сюзи понимала, что кое-что в жизни уже не поправить.
— Ты должен был любить меня, — сказала она, рисуя на холодном стекле невидимое сердце. — Должен был выслушать меня. Ты должен был… — Сюзи вздрогнула, слезы потекли снова, и она тихо прошептала в темноту:
— Должен был меня понять.
Внизу в коридоре зазвонил телефон. Когда звонки наконец прекратились, Сюзи подошла к двери и прислушалась.
— Сюз! Это тебя! — позвала ее мать.
Она спустилась вниз и, улыбаясь, взяла трубку в надежде, что это Анна или Джо. Но едва раздался голос на другом конце линии, как к горлу Сюзи подступила тошнота.
— Сюзи! Ты слушаешь? — Холодный, резкий тон. Сомнений не осталось — это Макс.
— Что тебе? — Сюзи постаралась придать своему голосу твердость.
— Неужели не хочешь поговорить со старым другом? — засмеялся он.
— Никакой ты мне не друг, — сквозь зубы процедила Сюзи, жалея о том, что он не явился сюда. Она не раз представляла себе, как разделывается с Максом Дэнэлсом: во время игры в регби она мощным ударом посылает мяч высоко над стадионом и только тут понимает, что это, собственно, и не мяч вовсе, а оторванные яйца Макса. — Чего ты звонишь-то?
— Просто хочу тебя поздравить со счастливым и, пожалуй, совершенно неожиданным событием, — саркастически произнес он. — Ему очень повезло. Впрочем, я уверен, что он об этом уже знает.
— Откуда ты…
— От моего старого друга Саймона. От кого же еще?
Он ужасно старается сделать все как следует. Даже спросил меня, о чем ему следует упомянуть в своей речи. — Раздался взрыв смеха, и Сюзи прижала трубку к груди, не в силах больше слушать. — Ты будешь рада узнать, что я вел себя очень сдержанно, моя милая Сюзи, — добавил Макс. — Очень прилично себя вел. Не выдал ни одного из твоих маленьких секретов.
— Чего ты хочешь. Макс?
— Я ничего не хочу, моя прелесть. Я просто звоню, чтобы предложить тебе работу, вот и все. — Его тон внезапно стал более серьезным, более деловым.
