— Но как вы туда попадете?
— Книга меня доставит. Я читаю ее при каждой удобной возможности. И каждый раз, когда я ее открываю, нахожу что-то новое, нечто, о чем я никогда не думал, или же новый подход к тому, что я делал или видел давным-давно.
— Но зачем вы хотите туда попасть?
— Затем что это место существует, Джаг, и затем, что я могу туда попасть. Если ты этого не понимаешь, то и не поймешь, сколько ни объясняй. Меня просто завораживает возможность такого путешествия.
— Но вы же Великий магистр. У вас здесь столько работы!
Его собеседник покачал головой.
— Ты сам прекрасно со всем этим справишься. Ну, я имею в виду, конечно, что ты будешь следить за ее выполнением. В последний месяц ты принимал куда больше текущих решений, чем я, и, как я вижу, даже этого не заметил. — Он сделал паузу. — Ты к этому готов, Джаг. А я точно так же готов отправиться в миры, лежащие за Междумирьем.
— Когда вы нас покидаете?
Великий магистр достал из-под стола свой старый дорожный мешок.
— Сейчас.
— Как это, неужели прямо сейчас? — воскликнул потрясенный двеллер.
— Оттягивание неизбежно приведет лишь к тому, что расставание будет более грустным, — сказал Великий магистр. Голос его внезапно охрип. — Я люблю тебя, Джаг. Очень люблю. И какой-то части меня не хочется уходить отсюда.
— Так и не уходите.
Глаза двеллера неудержимо жгли слезы.
— Я об этом, если признаться, думал, но слишком уж много возможностей открывает Книга Времени. Я не смогу от них отказаться. И где-то каким-то образом то, что я узнаю, может оказаться важным в твоей работе. Нас уже настигали опасности из иных миров. Возможно, пора узнать о них больше.
Великий магистр встал и вышел из-за стола.
— Ну же, Джаг, давай обнимемся на прощанье. Мне пора. В самом деле пора, иначе я никогда не уйду и всю жизнь потом буду мучиться и гадать, чего лишился.
Сжимая своего наставника в объятиях, двеллер думал обо всем, что они пережили вместе и чему его научил Великий магистр.
— Я буду скучать без вас, — сказал Джаг сдавленным голосом.
По щекам его, как он ни старался их удержать, текли слезы. Двеллер вспомнил, как покидал Рассветные Пустоши, уверенный, что их с Великим магистром пути окончательно разошлись. Но это было его собственное решение, и перенести его было легче.
А теперь… теперь он не мог представить, что не увидит больше в этом кабинете Великого магистра. Это было… нечестно. И в то же время он знал, что не может просить Великого магистра отказаться от его грандиозных замыслов и совершенно небывалых приключений.
— А я буду скучать по тебе.
Великий магистр с трудом разжал руки, глубоко вздохнул и отступил назад.
— А Краф об этом знает?
— Да. И тоже не слишком этому обрадовался. Всем, с кем не смог попрощаться лично, я написал письма. Я был бы тебе очень признателен, если бы ты проследил за их вручением.
— Можете быть в этом уверены.
— И пригляди за Крафом, ладно? Он не очень умеет друзей заводить, но я знаю, что тебя он уважает.
— Хорошо, я так и сделаю.
Двеллер заметил, что в эти месяцы волшебник бывал в Библиотеке куда чаще, чем раньше. Он даже оставался пообедать с Джагом и частенько засиживался допоздна за разговором.
— Ну, тогда мне пора.
Великий магистр взял Книгу Времени и открыл ее.
— Перед уходом, — сказал Джаг, — скажите, у нас все получится? Со школами и с преподаванием? Наши усилия смогут изменить мир к лучшему?
— Есть вещи, которые нельзя узнавать раньше времени, — покачал головой Великий магистр. И с этими словами исчез, словно его и не было.
Двеллер долго сидел в кабинете Великого магистра, чувствуя себя одиноким и потерянным. Наконец, зная, что его ждут неотложные дела и что из любви к учителю он должен испытывать радость, что тот отправился навстречу столь желанным для него приключениям, Джаг встал и вышел за дверь.
К его удивлению, оказалось, что в коридоре его ждет Краф.
Волшебник посмотрел на двеллера, и в его зеленых глазах отразилась грусть.
— Он уже ушел, подмастерье?
— Да, — сказал Джаг глухо.
По щеке старика стекла одинокая слезинка, но двеллер знал, что никогда не станет упоминать об этом факте. Он же не только слышал сотни раз, но и сам был свидетелем в канале Черепов, как Краф превращает человека в жабу.
— Я буду страшно скучать по маленькому бродяге. Вечно он впутывал меня в какие-нибудь истории, до которых мне не было никакого дела.
Волшебник украдкой смахнул слезу, при этом делая вид, словно случайно проводит по щеке ладонью.
— Теперь Вику открыты все секреты вселенной. Ну что ж, так, наверное, и должно быть.
Джаг заколебался. Несмотря на то, как все кончилось, вопросы у него еще оставались. И он решился задать один из самых животрепещущих.
— А вы спросили у него, что стало с вашим сыном?
Краф покачал головой.
— Это все в прошлом. Теперь нам ни к чему об этом беспокоиться.
— Да, — согласился двеллер, — сейчас у нас другие заботы.
Однако, говоря по правде, тайна лорда Харриона продолжала его тревожить. Навсегда ли ушел повелитель гоблинов? Или же он готовит им новый сюрприз?
Тут послышался робкий стук в дверь.
Подняв голову, Джаг увидел стоящего у входа Докетта Маслобойщика в мантии библиотекаря третьего уровня. Просмотрев страницы, которые ученик библиотекаря Докетт написал об осаде Рассветных Пустошей и гибели Хранилища Всех Известных Знаний, Великий магистр немедленно повысил его в ранге. И тут же, разумеется, дал указание отредактировать рукопись.
— Что ты хотел, библиотекарь третьего уровня Докетт? — спросил Джаг.
Вид у юного двеллера был не слишком уверенный.
— Я думал, что увижу здесь Великого магистра.
— И он как раз перед тобой, — сказал волшебник, жестом указав на Джага. — Великий магистр Джаг был избран в качестве преемника Великим магистром Фонарщиком перед тем, как последний покинул Хранилище Всех Известных Знаний.
Джаг впервые понял, в какую авантюру вовлек его Великий магистр. И Краф в качестве его сообщника. У него ноги едва не подкосились.
Великий магистр Джаг. Ничего себе…
— Тогда я могу оставить это вам, — сказал Докетт, протягивая ему рукопись, над которой столько работал.
— Можешь. — В горле у Джага пересохло. — Конечно. Я вскоре ею займусь, Докетт.
— Спасибо, Великий магистр, — улыбнулся юный двеллер и собрался было уходить.
Внезапно Джагу пришла в голову неплохая мысль.
— Докетт, подожди-ка минутку.
— Да, Великий магистр?
