закрытой дверью скрывались только две спальни и туалетные комнаты.
На стене над этим столом висели расшитые бисером холсты. Джаг заметил, что они вызвали пристальный интерес эльфийки. Изображения передавались на плотных холстах бусинами, которые тщательно пришивались незаметными стежками.
Две картины изображали Нийю. На одной она была еще младенцем, а другая была создана недавно и подчеркивала, как девочка успела вырасти и измениться. Двеллер, давно друживший с мастером, знал, что портреты дочери он делал каждый год, просто выставить принял решение только эти два.
— Клянусь Древними, — прошептала Джессалин так тихо, что голос ее был едва слышен сквозь щелканье и треск сухого дерева, — поистине великолепная работа.
Она провела пальцами по картине, не в силах оторвать взгляд от ее красоты.
— Так и есть, — сказал Джаг, присоединившись к стоявшей у холстов эльфийке. — Это личная коллекция Шарца, малая ее часть. У него куда больше законченных работ, но он их мало кому показывает.
— Я видела работы внизу, — сказала Джессалин, — но у этих стиль куда изящнее.
— Это потому, что здесь я угождаю только своим глазам, — объяснил мастер, который как раз поднялся по лестнице, неся в руках темные бутыли с вином. — Я успел прийти к выводу, что большинство людей не разделяют мои вкусы. Им нужно что-то яркое и блестящее, что, с одной стороны, могло бы выделить их среди окружающих, но одновременно и помогало бы ощутить единство с ними.
Он разлил вино в принесенные из кухни бокалы. Из погреба Шарц достал круг сыра из козьего молока и нарезал его, оставляя куски на доске, а из деревянного бочонка у стены вытащил полдюжины красных яблок и тоже нарезал, приглашая гостей угощаться, пока не вернется Тиар и не будет готов обед.
Подойдя к своему рабочему месту, мастер посмотрел на холсты.
— Я научился чему-то большему, чем декоративное вышивание бисером. Во всяком случае, так Вик думает. — Он помолчал, касаясь пальцами недавнего портрета дочери. — Вик считает, я открыл новый вид искусства.
— Так и есть, — согласился двеллер. — Во время Переворота лорд Харрион приложил немало сил, чтобы искусство исчезло вместе с книгами. Сейчас этим почти никто не занимается, хотя я встречал стеклодувов, кузнецов и других мастеров, которые применяют свой талант скорее по призванию, нежели для выгоды.
— Ни один ремесленник, — вздохнул Шарц, — не может позволить себе забыть о прибыли. Я знаю ткачей и прядильщиков, у которых есть придуманные ими самими узоры тканей, но они не пускают их в производство, опасаясь, что раскупаться такой товар будет не слишком успешно. А вдали от Имариша приходится сражаться не просто за прибыль, но и за выживание. — Он помедлил. — Иногда я забываю, насколько нам повезло, насколько мы преуспели, тогда как многие другие жители материка обречены на прозябание.
Джаг не мог не вспомнить о гоблинских шахтах, откуда его вызволил Великий магистр. Хоть в душе его еще и теплилась надежда, однако он понимал: на самом деле предполагать, что кому-то из его семьи удалось выжить, — совершеннейшее безумие. Скорее всего, жестокая смерть настигла их задолго до того, как ему посчастливилось спастись из рабства.
— Иногда мне кажется, что наше процветание нас погубит, — пожал плечами мастер. — Слишком многим стало известно про Имариш.
— Стоит ли так беспокоиться? — спросила Джессалин. — Пираты не посмеют на вас напасть. Они неоднократно пытались это сделать, но каждый раз их отбрасывали прочь.
— Это так, однако времена меняются. Гоблины на юге снова стали объединяться. Я слышал, их племена опять готовятся к войне. Слухи об этом гуляют по Разрушенному берегу уже больше года.
Джаг знал, что это правда, — он тоже слышал об этом, еще когда был в гавани Келлох, но о причинах происходящего никто ничего путного сказать не мог.
— Острова и материк все же разделяет вода, — сказал Кобнер.
— Этого недостаточно. Даже в открытых водах здесь полно островков, пусть даже это всего лишь торчащие из воды скалы, и рифов тоже. До сих пор они спасали нас от вражеских кораблей, но теперь могут стать причиной нашей гибели. Гоблины, объединившись, начали наводить между ними мосты.
— Гоблины взялись за строительство? Двеллер просто не мог в такое поверить.
— Не сами, — уточнил Шарц, — они рабов для этой цели используют.
— Но откуда гоблины узнали, как строить мосты? — осведомился Краф.
Он расположился в одном из резных стульев у огня, положив посох на колени. Сверху устроился одноухий черный кот; волшебник чесал ему за ухом, и животное довольно мурлыкало, не спуская, впрочем, глаз с крошечной блестящей драконетки на плече у Джессалин.
Мастер покачал головой.
— Это никому не известно. Но посланные нами разведчики своими глазами видели, что они их действительно строят. И если судить по взятому ими темпу, лет через пять гоблины доберутся до ближайшего к нам острова, откуда смогут подготовить атаку на него.
— И что вы намерены делать? — спросил Рейшо.
— Ничего. У нас нет ни армии, ни флота. До сих пор Имариш защищало море, а теперь оно не в силах будет нас спасти.
— Вы могли бы собрать армию, — заметил гном.
— Но где?
— На материке, я думаю.
— Там завидуют нашей жизни и нашим успехам, — покачал головой Шарц. — Товары наши они, конечно, покупают, но не станут сильно расстраиваться, если нас захватят гоблины.
— Разве они не понимают, что если Имариш будет разрушен, то исчезнет и значительная часть одежды, постельного белья и других товаров, которые они так охотно покупают? — спросила Джессалин.
— Госпожа, — воскликнул мастер, — откуда мне знать, что у них в голове? Склонен предположить, что там гуляет ветер.
— Можно пригласить наемников, — не сдавался Кобнер.
— На бесконечную войну против гоблинских полчищ?
— Мосты, которые они возведут, можно разрушить.
— Мы заплатили кое-кому из главарей наемников, чтобы они разведали, что можно сделать, — сказал Шарц. — И ни один из них не согласился взяться за такое дело. Гоблины слишком прочно укоренились на этих островках. На постройке мостов они заставляют трудиться рабов. — Он глубоко вздохнул. — Говорят, что тела умерших гоблины привязывают, и стервятники клюют эти трупы, оставляя только скелеты, кости которых стучат на ветру…
Картина настолько ясно возникла в голове у Джага, что он вздрогнул.
— Так Имариш в самом деле ничего не станет предпринимать перед лицом грозящей ему опасности? — спросил гном.
— Когда уже не удастся сдерживать наступление гоблинов, мы бросим город и будем искать счастья в каком-нибудь другом месте.
Двеллер не мог себе представить, каково будет, если закроются огромные фабрики на островах. Когда он думал об Имарише, то вспоминал о скрипящих водяных колесах, которые поворачивались вместе с приливом. Счастливые дети не будут больше бегать по улицам…
И одновременно он осознал, что его план устроить здесь первые школы Хранилища Всех Известных Знаний тоже поставлен под сомнение. Если уж возникают сложности с основанием школы в Имарише, где царит свобода и процветание, то где еще это возможно будет сделать?
Джага охватили печаль и чувство беспомощности. Казалось, все вокруг объединилось против его идеи. Но тут он заметил, что Шарц обратился к нему и ждал ответа. Он извинился за свою рассеянность.
— Я просто спрашивал про старых мастеров по бусам, — сказал мастер. — Ты их работы видел?
— Видел несколько раз.
Вообще-то после того, как двеллер познакомился с работами Шарца, он прочитал немало книг об
