совместить с материнством.
Элиана ругала Марианну только за одно — за отказ связаться с отцом ребенка и сообщить ему всю правду.
— Прости, что не сказала тебе, — всхлипнула Марианна и отпила виски. По ее телу разлилась приятная теплота.
— Ты пыталась?
Марианна покачала головой.
— Сначала я думала, что ты сам найдешь меня. Потом я представляла, что, может, ты попал в аварию и у тебя амнезия. Знаешь, об этом частенько пишут в книгах.
Молчание.
— А потом я была слишком зла.
— Когда ты узнала, что я врал тебе о своем происхождении?
Марианна уловила слово «врал», и это было как бальзам по сердцу.
— Это случилось намного позже. Долгое время я не понимала, почему ты меня оставил. Я была так напугана, обижена.
Себ откинул волосы с ее лица, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Прости меня.
Он нежно поцеловал ее в лоб и снова прижал к своей груди. Марианна чувствовала его дыхание на своей щеке.
— Я не верила. Пока не почувствовала, как малышка брыкается внутри меня. Когда я впервые увидела ее на мониторе, она была такая маленькая… как горошинка.
Марианна опустила голову и начала рассматривать льдинки, плавающие в стакане. Тот осмотр, где она впервые увидела свою дочку, был незабываем.
Она вошла в кабинет маленькой испуганной девочкой, а вышла уверенная в том, что станет лучшей матерью на свете.
— Все было в порядке. Она двигалась, сосала пальчик.
Себ снова поцеловал ее в голову.
— Но вдруг она перестала шевелиться. Я сразу же поняла, что что-то не так. Элиана велела мне не впадать в панику, сказала, что малыши на время затихают. Но мы все равно позвонили акушерке, и она посоветовала ехать в больницу… в целях предосторожности.
Они долго стояли в пробках, пока добрались до городской больницы.
— Меня подключили к монитору, чтобы прослушать сердцебиение… — Марианна запнулась. Стоит ли Себу знать все это? — Акушерка позвала врача и сказала, что мониторы иногда барахлят. Они решили сделать полный осмотр. — Марианна глубоко вздохнула. — Вердикт был однозначный: ребенок умер. — Она выпрямилась и допила свое виски. Ее голова немного гудела от алкоголя, но так было даже лучше. — Доктора сказали, что нужно стимулировать роды. Они сделали мне укол…
— Тебе пришлось рожать?
Казалось, Себу потребовались все его силы, чтобы задать этот вопрос.
— Я была на восьмом месяце беременности. Все говорили, что так будет безопаснее.
Себ был бледен как полотно.
— Они дали мне ее подержать, — обреченно улыбнулась Марианна. — Она была такая прелестная. У нее были крохотные пальчики. Само совершенство. Но она была мертва. Элиана предложила мне дать ей имя. И я назвала ее Джессика.
— Джессика, — тихо повторил Себ.
— Это означает «Бог смотрит за тобой». Элиана сказала, что теперь Бог позаботится о моей малышке.
Марианна вспомнила, как вернулась домой, посмотрела на свой живот и не могла поверить, что он пуст.
Но Себу об этом можно не рассказывать. У него были такие больные глаза, будто в нем тоже что-то умерло.
Марианна прерывисто вздохнула, вспоминая те ужасные дни. Элиана была очень добра, но Марианна нуждалась в Себе.
— К тому времени прошло где-то три недели, когда вдруг я совершенно случайно увидела тебя с невестой на фотографии в журнале.
Ей было не так больно произносить эту фразу, потому что его руки крепко держали ее.
— И таким образом ты узнала, кем я был? — спросил Себ.
Марианна слабо кивнула. Выпитый алкоголь уже давал о себе знать.
— Тогда я тебя ненавидела, — пробормотала она. — Поэтому я не могу… не могу снова позволить тебе причинить мне боль.
Ее глаза слипались, голова тяжелела, и безумно хотелось спать.
— Марианна? — Его голос доносился откуда-то издалека. — Марианна, детка.
Она понимала, что должна что-то ему ответить, но не могла. Усталость сковала ей уста.
— Давай я отнесу тебя в постель.
Он взял ее на руки, и Марианне почудилось, будто она летит.
Себ положил Марианну на кровать и взглянул на нее. Белокурые волосы разметались по его подушке, а пальцы все еще слабо теребили платок. Виски и воспоминания изнурили ее.
Что же еще сделать, чтобы Марианна чувствовала себя комфортно? Может, снять туфли? Себ аккуратно разул ее.
Неудивительно, что она ненавидела его. Он тоже себя ненавидел. До встречи с ним она была невинна и счастлива…
Себ принес плед и укрыл девушку. Его обуревало желание лечь с ней рядом, но он знал, что не имеет ни малейшего права делать это.
Она ясно дала понять, что не хочет его поцелуев, что не может позволить ему снова сделать ей больно. Эта фраза, наверное, запомнится ему до конца жизни. Себ никогда не хотел обижать ее. Никогда. Но получилось так, что он разрушил ей жизнь.
А что, если бы их дочь осталась жива? Себ не знал ответа на этот вопрос. Может быть, тогда ему было бы намного легче принять решение. Он бы женился на Марианне. Отец, так или иначе, принял бы выбор сына.
Но…
В девятнадцать лет у Себа не хватило бы смелости пойти против системы. Его с раннего детства готовили к высокой миссии наследного принца. Именно поэтому он и женился на Амелии. Потому что все вокруг твердили, что это будет единственным правильным решением.
Однако люди ошиблись. Кризис, который мог бы случиться из-за Марианны, произошел и без ее участия.
Улыбаясь, Себ наблюдал, как безмятежно она спит. Ее грудь слегка вздымалась, а губы были приоткрыты. Он мог бесконечно любоваться ею.
Но у него чертовски разболелась голова.
В те редкие случаи, когда Себ позволял себе вспоминать о Марианне, он размышлял лишь о тех радостях, которыми ему пришлось поступиться, а над последствиями своего поступка даже не задумывался. Как это было эгоистично с его стороны!
Себ прилег на софу. Марианна сказала, что ненавидела его. И было за что. Но тем не менее она не поделилась этой историей с журналистами. Кажется, она вообще ее никому не рассказывала, хотя у нее был хороший повод отомстить.
И они вместе зачали новую жизнь. Боже, если бы Себ знал о беременности Марианны, смог бы он снова предать ее?
Тихое ругательство сорвалось с его губ. Он должен был находиться рядом с ней. Но Себ даже подумать не мог, что Марианна забеременеет. Они были так аккуратны — всегда, кроме первого раза, когда
