основанное на разных, иногда злобных, слухах.
— Она объяснила, почему?
— Нет. Просто я заговорила о вашей дружбе, а она перебила меня, заявив, что это ее саму удивляет, поскольку вы не жили с ними до пятнадцатилетнего возраста.
— А, вот оно как.
— Извините. Я не хотела быть любопытной.
— Да тут нет никакого секрета. — Он отпил вина. — Моя мама росла на Нироли. Потом, когда ей исполнилось восемнадцать, она отправилась в Рим учиться, где и встретилась с моим отцом. После очень короткого романа они поженились, и она приехала на Монт-Авеллан. Думаю, они счастливо жили первые несколько лет, до тех пор, пока отец вел себя разумно.
— Простите.
— Это не ваша вина, — он улыбнулся. — Каждый человек сам отвечает за свои ошибки. Наверное, мое рождение должно было укрепить этот брак. Но, в конце концов, моя мама забрала меня и уехала в Лондон.
— Она вышла снова замуж?
Доминик покачал головой.
— Она была примерной католичкой и считала, что нарушила свои клятвы.
Зачем он рассказывал ей все это? Последней, с кем он делился воспоминаниями детства, была Иоланда. Просто ему хотелось, чтобы Изабелла что-то поняла в его отношениях с семьей. Но одному богу известно, зачем ему это.
Он беспокойно заерзал на стуле.
— Она умерла, когда мне исполнилось пятнадцать, и я вернулся к отцу и его новой семье. Мой отец был никудышным католиком и быстренько нашел себе молодую жену.
— Вы хорошо его знали?
— В то время нет. Я лишился места, где жил, и без всяких церемоний появился на пороге его дома. К счастью, моя мачеха оказалась замечательной женщиной.
Изабелла что-то пробормотала себе под нос.
Доминик улыбнулся, уверенный в том, что она выругалась.
— А теперь расскажите о своем детстве! — попросил он.
— Мое детство прошло в основном в школе-интернате, которую я ненавидела. И очень скучала по своей матери. Я вернулась домой и начала обзаводиться друзьями только после рождения сестры. Тот факт, что она не была «запасной» наследницей, облегчил мне жизнь. Потом Роза превратилась в очаровательную девчушку с копной черных кудрей.
— Значит, вы простили ей то, что она родилась?
— Конечно.
— И вы стали подругами.
Она запнулась.
— Постепенно. Разница в семь лет — это много в детские годы. С тех пор, как произошел несчастный случай с моими родителями, мы стали гораздо ближе, хотя нам приходится поддерживать связь друг с другом с помощью электронной почты. Роза работает в Новой Зеландии.
— Я слышал.
Изабелла поежилась.
— Наверное, уже очень поздно. Сколько времени?
— Половина пятого.
— Пожалуй, мне нужно попытаться уснуть. Утром я должна пойти на мессу.
— Только если захотите.
Изабелла улыбнулась и покачала головой.
— Это будет нехорошо с моей стороны, — сказала она и отодвинула свой стул.
Он остановил ее легким прикосновением руки.
— Я имел в виду то, что говорил вам раньше. Достаточно того, что вы здесь.
Она слегка смутилась, ее щеки подозрительно покраснели.
— Спасибо.
— Я серьезно говорю, так как только одним своим приездом сюда вы поднимаете престиж Монт- Авеллана.
Изабелла нервно рассмеялась.
— Значит, мне можно сидеть без дела?
Доминик поставил свой бокал.
— Пойдемте со мной. Я хочу вам что-то показать.
Он встал.
— А что именно?
— Восход солнца.
— Восход?
— Пойдемте. Особенно красивое зрелище открывается из парка.
— С удовольствием. Если вы уверены, что Сильвана не рассердится, когда утром я буду ни на что не годна.
— Не рассердится.
Изабелла поймала его улыбку и нагнулась за своими босоножками.
— Оставьте их. Они вам не понадобятся. Это по ту сторону лужайки.
Изабелла чувствовала себя счастливой. Лунный свет казался ей ярче. Ароматы, разлитые в воздухе, — сильнее. Трава — мягче и зеленее.
— Вы часто не спите всю ночь и наблюдаете восход солнца?
— Да, я часто не сплю до утра. Ночью прохладней, и мне нравится это. А при отсутствии кондиционера это становится еще заманчивей. — Он повернул голову к ней, и она увидела шрамы на его лице. — Но специально не спать, чтобы увидеть восход, — такого не бывает.
— Почему?
— Потому что им нельзя любоваться в одиночестве.
Все внутри нее перевернулось.
— Наверное, вы правы.
— Вы не испортите свое платье, если сядете на траву?
— Не думаю. Тут сухо.
Да мне это совершенно безразлично, подумала она и удобно расположилась на земле, вытянув ноги.
Доминик сел рядом.
— Конечно, было бы лучше взять с собой коврики. Мы с Иоландой брали с собой термос с капуччино, пончики и устраивали ранний завтрак.
Изабелла взглянула на деревья, которые посадила его покойная жена, не дожившая до того времени, когда они выросли.
— Наверное, вы скучаете по ней.
— Вспоминаю каждый день. — Его голос звучал приглушенно. — Скучаю по ним обоим. Смотрите. — Доминик показал в сторону моря. — Эта лодка была там всю ночь.
Она проследила за его пальцем и ближе к линии горизонта увидела белую рыбацкую лодку. Изабелла прижала поднятые колени к груди. Она чувствовала, как ветерок с моря шевелит ее волосы, и ощущала соль на губах.
Все вокруг будто замерло в трепетном ожидании. Сначала послышался одинокий крик чайки, постепенно к ней присоединились другие птицы. Изабелла затаила дыхание. Но утро все еще не наступало.
Они были вдвоем. Никто их не видел. Не было никакой причины быть здесь, кроме того, что они оба этого хотели.
— Какой была Иоланда? — спросила она тихо, почти неслышно. Она почувствовала, как он
