имела право выбирать, то предпочла бы нечто среднее между этими двумя системами. Взяла бы лучшее из каждой.
Его отец фыркнул:
— Но ваше богатство вами не заработано.
Если бы это потребовалось Изабелле, Доминик пришел бы ей на помощь, но по ее улыбке он понял, что она полностью владеет собой. И его отец был очарован ею, как Доминик и ожидал.
— А земля, которой вы владеете? — Изабелла перевела взгляд на каменную виллу на фоне горы. — Это все унаследовано? — Она улыбнулась в ответ на молчание его отца. Доминик тоже улыбнулся. — Мы все — жертвы обстоятельств. И мне кажется, что наша обязанность — прожить жизнь наилучшим образом, использовав максимум данных нам возможностей.
Она совсем не та женщина, какой он ее представлял вначале!
Доминик встретился глазами со своей мачехой и прочел в них сострадание. Они оба понимали, что Изабелла Фиерецца никогда не будет увлечена таким человеком, как он. Как бы доверчиво ни лежала ее рука в его ладони. И даже несмотря на поцелуй в щеку.
Он поднялся с земли.
— Мне здесь слишком жарко. Я пойду в беседку.
Сильвана подняла глаза.
— Хочешь, я пойду с тобой.
— Не надо. Если я понадоблюсь принцессе Изабелле…
Сестра кивнула. И он знал, что она его понимает.
Доминик оказался там, где и должен был находиться, по словам Сильваны. Изабелла, держа малыша, толкнула дверцу и вошла в тень заросшей виноградом беседки.
— Меня попросили отнести Карло в какое-то прохладное место. Солнце страшно печет, — объяснила она свое появление.
Он положил книгу рядом с собой.
— А кто попросил?
— Сильвана.
Доминик кивнул, но ничего не сказал, когда она села в кресло напротив.
— Вы хорошо себя чувствуете? — после короткой паузы спросила Изабелла.
— Как обычно, — сказал он, проводя рукой по лицу.
Взгляд Изабеллы упал на потемневшую кожу, выделявшуюся на фоне белоснежной рубашки. Видимо, прятаться от палящей жары в разгар лета ему суждено всю жизнь.
Карло потянул в рот ее палец.
— Его только что накормили, и ваша сестра сказала, что теперь ему надо поспать.
— Он выглядит утомленным.
— Да, и все еще голодным. — Она внезапно подняла глаза, поймала печальный взгляд Доминика и тут неожиданно подумала о том, что Доминику должно быть было тяжело видеть этого ребенка.
— Может быть, вы хотите, чтобы мы сели где-нибудь еще?
Доминик беспокойно заерзал.
— Здесь прохладно, и Карло сможет уснуть.
Ей совершенно не хотелось уходить, и он знал это. В беседке воцарилось молчание. Она прислушивалась к стрекоту цикад в кустарнике, жалея, что не отвела Карло в какое-то другое место.
Доминик потянулся за своей книгой, но в последний момент передумал.
— Мой отец ничем не обидел вас?
— Конечно, нет. А почему вы спросили?
Он криво улыбнулся.
— Он не слишком хорошо относится к точке зрения, отличной от его собственной.
— А кто относится хорошо? — Изабелла следила за тем, как постепенно закрывались глазки малыша. — Ваш отец немного напоминает мне моего деда. Хотя у них разное мировоззрение, но каждый в душе уверен в своей правоте.
— Похоже, вы восхищаетесь им.
— Дедушкой? — Она подняла глаза. — Да. Это один из самых замечательных людей, которых я когда-либо встречала. Предполагаю, что вы не очень высокого мнения о нем…
Доминик скривил рот, и ей стало все ясно без слов. Было бы удивительно ждать чего-то другого от человека, родившегося на Монт-Авеллане.
— Но он мой дедушка.
— Конечно.
— И я люблю его. — Изабелла играла темным локоном Карло. — Я знаю и другую его сторону. Вам, например, известно, что он может сделать бумажный самолетик, который будет долго летать по комнате? Или декламировать наизусть английских поэтов на безупречном английском языке? И что он никогда не расстается с портретом моей бабушки, хотя со дня ее смерти прошло больше лет, чем она прожила на этом свете?
Доминик улыбнулся.
— Нет.
— Я не считаю, что все, что сделал мой дед, было правильно, но я верю, что он так поступал от чистого сердца. И я знаю, что он любит Нироли.
— А это имеете значение?
— Это важно, если вам пришлось стать монархом, вы так не думаете? — Она положила руку на животик малыша. — А последние два года были невероятно болезненны и тяжелы для него.
— Могу себе представить.
Она подняла глаза. Мало кто мог это действительно понять. Сначала ее дедушка потерял жену, которую любил, потом внука и, наконец, обоих сыновей.
— Вам тоже было нелегко.
— Иногда мне не верится, что это случилось. Мой отец был таким опытным моряком. Иногда я ловлю себя на мысли, что произошла какая-то чудовищная ошибка, и он вернется… — Она остановилась, неожиданно осознав, что говорит… и кому.
— Мне знакомо это чувство.
— Извините, я…
— Вы были близки со своими родителями?
Она ответила, не задумываясь:
— Да, хотя мой отец был… очень замкнутым.
И слишком безропотно подчинялся своему отцу, что очень раздражало ее.
— Но он бы стал прекрасным королем, как я думаю, — добавила она.
— А ваша матушка?
— Была бы очаровательной и красивой супругой короля.
Доминик улыбнулся, и его лицо сразу стало гораздо мягче.
— Она была моим лучшим другом.
— Это из-за нее вы решили осесть на Нироли? — спросил Доминик.
Изабелла удивленно засмеялась.
— Нет. Хотя только благодаря ей моя жизнь была вполне сносной. Первые несколько лет по крайней мере, пока я не нашла себе занятие.
— Вам не хотелось вернуться?
Она покачала головой.
— Я хотела получить диплом, овладеть английским и испанским, но для этого мне нужно было получить разрешение дедушки.
— А он отказал?
Сейчас, когда она сидела здесь под сенью вьющегося винограда, держа на руках спящего малыша, ей было легко забыть о том, как зла она была тогда.
