Дэниел искоса взглянул на нее и увидел, что она грызет свои ногти. Такое Фрея позволяла себе крайне редко. Он улыбнулся, и тепло разлилось в его груди. Внешне она была сдержанной, даже холодной, но это одна лишь видимость. Внутри у нее кипели эмоции, и ему хотелось знать, что она чувствует.
Ему хотелось знать о ней все. Почему она покинула Феллингэм и, это самое важное, что произошло с ней после? Почему она оставила работу и решила сделать перерыв на год? Почему ездит на таком дорогом автомобиле? Носит такую дорогую одежду? Важно ли для нее все это?
Так много вопросов и так мало времени, чтобы получить на них ответ! Фрея не останется надолго в Феллингэме. Две недели — и она уедет.
Он отправился к бару и принес напитки.
— Я попросил положить тебе льда — не возражаешь?
Фрея кивнула и взяла высокий тонкий бокал.
— Замечательно.
Он поставил свое пиво на подстаканник.
— «Панини» принесут через несколько минут. Это недолго.
— Мне не надо на работу.
— Да, действительно.
— А тебе нравится твоя работа?
Его не удивил ее вопрос. Она была права, когда сказала, что его бизнес требует вложения капитала. Но более всего этот бизнес требовал его времени.
Дэниел поднял кружку с пивом и сделал глоток.
— В основном да.
— И как давно ты занимаешься этим делом?
— Четыре года. Но начало было очень трудным. — Он покрутил пальцами обручальное кольцо. — Моя жена... Анна умерла вскоре после того, как мы приехали сюда.
— Я очень сожалею...
— Для Миа это был тяжелый удар.
— Для вас обоих, — прервала она его. — Миа знала, что мама умирает?
— Под конец — да. — Дэниел взглянул на свою кружку и провел пальцем по запотевшему стеклу. Фрея видела, как он судорожно сглотнул. Было видно, как ему больно. Он по-настоящему любил свою жену.
Новая волна одиночества захлестнула Фрею. Если она заболеет и умрет, никто не будет горевать о ней.
Дэниелу удалось улыбнуться — так делают добрые люди, когда хотят показать, что все в порядке.
— Анна рисовала открытки, вела видеодневник, писала письма... И все это она делала для Миа. — Дэниел провел рукой по лицу. — Это слишком тяжелый разговор для ланча. Извини.
— Не будем об этом.
Он опустил руку и потер колено.
— Мне не хватает ее, и я не справляюсь с Миа.
— Девочка что-нибудь говорила о том, что она испытывает после смерти матери?
Дэниел покачал головой.
— Она не хочет говорить об этом.
Фрея потеребила сережку в ухе. Может быть, было самонадеянно считать, что она знает ответ. Но, по крайней мере, она много думала о том, как помочь девочке.
— Она злится, — мягко сказала она.
— Я знаю об этом.
— И она напугана.
Его рука замерла в воздухе, держа кружку пива.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я сама боялась. Я бунтовала и не повиновалась, но внутри у меня всегда был страх. — Фрея склонила голову, так что волосы упали на ее лицо. Она почувствовала, что щеки ее вспыхнули.
В какой-то степени ей было стыдно. Ведь с ней ничего страшного не случилось — ее никто не насиловал, никто не бил. Она просто была несчастна. Отчаянно несчастна.
Дэниел поставил кружку на стол. Лицо его изменилось. Фрея начинает рассказывать о себе, и он хочет знать, что с ней произошло.
— Что ты знаешь обо мне? — Она постаралась улыбнуться, но у нее не получилось. — Что говорила обо мне София?
— Она говорила, что ты любила находиться в центре внимания. Что ты манипулировала людьми. Что ты много курила и пила и все свое время проводила с парнями...
— Так, понятно. — Может быть, София действительно верила в то, что говорила? Может быть, она боялась ее? Сама Фрея помнила лишь ощущение изолированности от своих сверстников. — Я не скрывалась от остальных, и меня не заботило то, что обо мне будут думать.
Почувствовав, что слезы наворачиваются ей на глаза, она часто-часто заморгала.
— Фрея...
Она раздраженно провела рукой по липу.
— Все в порядке. Вот почему мне трудно было приехать сюда. Мне двадцать девять лет, а я до сих пор переживаю по поводу того, что обо мне думают люди. Это так глупо!
— Мы можем уехать, — предложил он.
Фрея покачала головой.
— Я просто хотела, чтобы этот год стал переломным в моей жизни. Хотела избавиться от старого хлама, чтобы начать жить по-новому.
— Мы могли бы уехать далеко-далеко. Я просто не думал об этом.
— Но почему же тебе надо уезжать? Ведь ты
— Не считая того времени, когда я сделал дочке профессора Джимсона ребенка. Тогда я был менее популярным.
Как близко соседствуют слезы и смех! В один момент она еле сдерживала слезы, и вот теперь смеялась,
— Представляю, какое это было веселое время.
Дэниел поудобнее уселся на диване.
— Делать Миа действительно было весело. Но вот рассказывать об этом отцу Анны — не очень...
— А почему Анна не окончила университет?
— Она не хотела. — Дэниел сделал глоток пива. — По желанию своих родителей Анна изучала французский и испанский языки, хотя сама хотела заниматься искусством.
— О? - Фрея никогда не задумывалась о том, что профессор и его жена могли оказывать на Анну какое-то давление. Не только на Анну, но и на другую дочь.
Дверь кафе открылась, и Фрея беспомощно сжалась, пока не убедилась, что вошли незнакомые люди.
— Мы можем уйти. Скажи только слово.
Фрея покачала головой.
— Я хочу преодолеть свой страх.
Он улыбнулся и спросил:
— А почему ты испытывала страх, когда сбежала из Феллингэма?
— Потому что... — она подыскивала слова, — потому что во мне заиграли гормоны, и все изменилось, и я не знала, как дать им выход, потому что все еще была ребенком. Правда, я не чувствовала себя ребенком, но и взрослой еще не была. — (Он нахмурился.) — И все, что я считала незыблемым и надежным, начало рушиться. — Фрея почувствовала неожиданную горечь.
— Что случилось?
