Они свернули за угол.
— Мне очень хочется порасспросить Лоренса, но я его еще мало знаю.
— О чем именно?
— Ну, например, что они сказали друг другу при расставании? Почему мама не сообщила Лоренсу, что ждет ребенка? Почему она позже не встретилась с ним, когда его жена умерла? Вам это не кажется странным?
— Трудно понять, что на самом деле происходит в жизни других людей, — осторожно ответил Джем.
— Это очень личный ответ.
— Да. — Они почти дошли до Южной лужайки. Это касалось его лично. Отношения его родителей были построены на лжи. Он наблюдал обман и измену до смерти своего отца. Он видел, как один человек мучает другого.
Теперь он ничему не удивлялся. Пьер отвратительно относится к Белинде, и все равно она не уходит от него. Ее личность разрушается, как случилось в свое время с его матерью. Два человека, которые поклялись в вечной любви, делали все, чтобы причинить друг другу боль.
Но Лоренс…
Ему становилось плохо от этой мысли. Глядя на Лоренса, Джем считал, что возможна и другая жизнь — с высокими отношениями.
— Вот это дерево, — показал он на старый дуб в центре лужайки.
Элоиз вопросительно поглядела на него.
— Дерево с той фотографии, что вы мне дали. Там снята ваша мама.
Не обращая внимания на то, что каблуки утопают в грязи, Элоиз прямиком пошла к дереву. Она потрогала растрескавшуюся кору.
— Это точно оно?
— Разве вы не узнаете?
Элоиз оглянулась на дом. Его большие симметричные окна глядели прямо сюда.
— Они, конечно, не прятались по углам. Как вы думаете, об их любви знали?
— Кругом столько прислуги… Белинда… Это явно не осталось в секрете.
— А ее мать?
— Вероятно. Но может быть, Сильвия была слишком больна, чтобы заметить.
Элоиз прислонилась спиной к дубу и закрыла глаза, представив себе умирающую женщину, глядящую в окно. Как это больно!
Она не может плохо думать о маме. Мама была такой живой, такой отзывчивой…
Элоиз отчаянно хотелось удержать этот образ. Вспомнить все хорошее. Но была в жизни мамы и другая сторона, о которой она не знает.
И это все меняет. С такой информацией все видится немного иначе.
Мама уже не выглядит пассивной жертвой развлечений богатого человека. Она сделала неверный выбор. Ванесса не была святой. Элоиз хотелось понять, почему это произошло.
Она открыла глаза и взглянула на Джема. Он не шевелясь пристально смотрел на нее. Потом медленно дотронулся до ствола дерева.
Ей пришло в голову, что он вовсе не такой, каким она его себе представляла. В нем была какая-то внутренняя сила.
— Если вы хотите еще пройтись по саду, мы можем это сделать. Фонари там горят.
Они вернулись на дорожку, которая шла мимо яблонь.
Элоиз достала мобильный телефон.
— Пожалуй, вызову такси. Я остановилась на ночь в Арунделе.
— С друзьями?
Она перестала набирать номер и с любопытством взглянула на Джема.
— Конечно, нет. — Она поколебалась. — Не люблю ездить ночью. Я понимаю, что это глупо. Но после того, что случилось с мамой… — Она передернула плечами. Он взял ее за руку.
— Это вовсе не глупо.
Ее пальцы замерли. Она взглянула прямо в его голубые глаза. Красивые глаза. Красивый мужчина. Замечательный человек.
Джем убрал руку.
— Если вы не торопитесь в Лондон… я могу вам кое-что показать.
— Что?
— Подождите и увидите.
Элоиз убрала телефон в сумочку, и они пошли обратно.
Колдволтхэмское аббатство возвышалось даже над громадными тисами. Прекрасное и древнее, оно выглядело незыблемым, вечным.
Элоиз обернулась, чтобы взглянуть на него, и увидела выражение лица Джема. В нем была смесь гордости и удовлетворения. Он очень любил это место.
Раньше она считала, что люди, живущие в подобных поместьях, любят их только потому, что владеют ими. Но Джем душою привязан к аббатству. Это можно прочесть в его глазах.
А какие чувства испытывала бы она, если бы выросла здесь? Какое счастье, когда у тебя есть уголок, к которому ты привязан душою, где находятся твои корни, семья, друзья.
Вряд ли у нее когда-нибудь будет такое место. Сегодня Элоиз это поняла. Она навсегда останется посторонней. Она не принадлежит к их кругу. Ее присутствие постоянно будет вызывать у Белинды горечь и боль.
Элоиз отвернулась от особняка и посмотрела на Джема. Какое у него спокойное и умное лицо!
— Что вы собираетесь мне показать? — быстро спросила она.
— Свой небольшой проект. Думаю, вам понравится.
Она нахмурилась, но он больше ничего не сказал и повел ее во двор, где оставил свой автомобиль.
— Куда мы едем?
— Недалеко, но вам трудно идти на каблуках, — улыбнулся Джем, и в его глазах заиграли огоньки. У Элоиз захватило дух, все вокруг замерцало, ей припомнились слова Касси. Сексуальный. Такой сексуальный!
Он ласково глядел на нее. Она совершает ошибку. Нужно сослаться на головную боль и немедленно уйти.
— Так мы едем? — Джем открыл для нее дверцу. Элоиз вернулась к реальности. Еще никогда ее так не смущало присутствие мужчины. Она неуверенно чувствует себя рядом с Джемом. А вдруг он захочет поцеловать ее? Обнять? Заняться с ней любовью?
Может быть, и мама испытывала подобное рядом с Лоренсом? Может быть, так действует очарование аббатства?
Джем сел за руль. И она разглядела вспышку желания в его глазах.
Меж ними возникло взаимное притяжение. Это показалось Элоиз неожиданным. Что может быть между ними общего? Они далеки друг от друга, они из разных миров.
Они не могут свободно любить или не любить друг друга. Она незаконная дочь мужа его матери. Их разделяет невидимый барьер, его нельзя преодолеть.
Она только посмотрит, что хочет показать ей Джем, и тут же уедет. Им нельзя сближаться. Это может плохо кончиться для нее.
Джем остановился у перестроенного амбара с большими стеклянными окнами.
— Отлично, не правда ли? — пробормотал он. — С этого холма видно не только аббатство, но и окрестности.
— Дух захватывает.
— Я давно хотел привести здание в порядок, но никак не мог договориться с властями.
— Это ваше? — спросила Элоиз, отводя взгляд от завораживающего зрелища.
— Мое. Лоренс подарил его, когда мне исполнился двадцать один год, но разрешение превратить
