перегретого радиатора, и он смеялся.
– Нет! – закричал Алан и обеими руками столкнул магнитофон с прилавка.
Тот упал на пол, но не разбился, а длины провода хватило, чтобы штекер не вырвало из гнезда. По экрану телевизора промелькнула полоса, только и всего. Алан, увидев, как Туз, продолжая смеяться, сел за руль «челленджера», схватил телевизор обеими руками, поднял его над головой и, развернувшись вполоборота, швырнул о стену. Послышался треск, посыпались искры и все стихло, лишь магнитофонная лента прошуршала, продолжая вращаться. Алан пнул магнитофон ногой, и тот тоже смолк. Иди за ним. Он живет в Микеник Фоллз. Это был уже другой голос. Холодный и рациональный в своей беспощадности. Голос Брайана Раска исчез, остался только этот, снова и снова повторяющий одно и то же.
Иди за ним. Он живет в Микеник Фоллз. Иди за ним. В Микеник Фоллз. Иди за ним.
Напротив магазина произошло еще два громоподобных взрыва, когда почти одновременно взлетели на воздух, разбрасывая повсюду осколки стекла и пылающие ошметки, парикмахерская и Похоронное бюро Сэмуэльса. Иди за ним.
Он живет в Микеник Фоллз. Алан забрал банку-игрушку, забрал машинально, просто потому, что принес эту вещь с собой и… не оставлять же.
Направившись к выходу, он устроил на пыльном полу месиво из прежних и новых своих следов, разобраться в котором теперь уже не представилось бы возможным. Открыв дверь, он покинул Нужные Вещи. На взрывы он не обратил ни малейшего внимания. Объятая пламенем дыра, образовавшаяся на противоположной стороне Мейн Стрит, не имела для него никакого значения.
Кучи разбитого кирпича, разломанного дерева и осколки стекла на тротуаре и дороге его не волновали. Касл Рок и его жители, Полли Чалмерс среди них, превратились для него в ничто. Его ждала работа в Микеник Фоллз, в тридцати милях отсюда. Вот это как раз имело значение. Более того, только это и имело значение.
Алан сел за руль и положил револьвер, фонарь и банку на соседнее сидение. В воображении он уже обхватил горло Туза Меррила ладонями и медленно сжимал.
– Стоять! – снова крикнул Норрис. – Ни с места! Он считал, что ему крайне повезло, поскольку все происходило менее чем в шестидесяти ярдах от камеры предварительного заключения, куда он страстно желал упрятать Дэнфорта Китона. А что касается второго – ну что ж, это будет зависеть от того, что они оба задумали. На психически больных и сломленных горем они похожи не были.
Сержант Прайс перевел взгляд с Норриса на человека, стоявшего перед выполненной в старомодном стиле вывеской прокуратура КАСЛ РОК. Затем он снова взглянул на Норриса. Туз с папашей Зиппи посмотрели друг на друга и, как по команде, оба опустили руки и вытащили из-под брючных ремней пистолеты.
Норрис держал свой револьвер дулом вверх, как был обучен поступать в подобных ситуациях. Теперь же, исходя из положения вещей, он обхватил правое запястье левой рукой и направил револьвер дулом на предполагаемых преступников. Если учебники не врут, преступники не должны сообразить, что дуло смотрит в пространство между ними – каждый будет уверен, что Норрис целится именно в него.
– Бросайте оружие, друзья. И немедленно.
Умник и его компаньон снова обменялись взглядами и опустили руки по швам.
Норрис бросил короткий взгляд на сержанта.
– Послушай, Прайс, не желаешь мне подсобить? Ты ведь не слишком утомился сегодня, правда?
– А что вы собираетесь делать? – спросил сержант. Он явно нервничал и влезать в заваруху желания не испытывал. Ночной переполох, завершившийся взрывом моста, подсказывал, что лучше всего оставаться сторонним наблюдателем. У него не было никакого желания включаться в активную деятельность. Слишком уж быстро развивались события.
– Я собираюсь арестовать этих двоих мошенников, – объяснил мрачным тоном Норрис. – Они мне не нравятся.
– Арестуй вот это, парень, – сказал Туз и показал Норрису кукиш. Умник визгливо захихикал.
Прайс переводил беспокойный взгляд с двух незнакомцев на Норриса.
– А… на каком основании?
Приятель Умника расхохотался.
Норрис смотрел в упор на подозрительную парочку и заметил, что их позиция друг относительно друга изменилась. Когда он только остановил их, они стояли плечом к плечу. Теперь же отошли друг от друга в стороны шагов на пять.
– Стоять! – рявкнул Норрис и они остановились, переглянувшись. Подойдите друг к другу.
Но они оставались на своих местах, опустив руки и не обращая внимания на проливной дождь.
– Первое основание для ареста – незаконное хранение оружия, – завопил Норрис, обращаясь к сержанту Прайсу. – А теперь раскачайся и помоги мне.
Этот приказ вернул Прайса к жизни. Он выхватил револьвер из кобуры и, обнаружив, что на нем все еще стоит предохранитель, принялся с ним возиться. Пока он этим занимался, на воздух взлетели парикмахерская и Похоронное бюро.
Умник, Норрис и сержант Прайс разом повернули головы в сторону взрыва.
Туз так не поступил. Он только этого момента и дожидался. Выхватив из-за пояса револьвер со скоростью киноковбоя, выстрелил. Пуля попала Норрису в верхнюю левую часть груди, задев верхушку легкого и раскрошив ключицу.
Когда Норрис увидел, что оба преступника расходятся в стороны, он сделал шаг вперед от кирпичной стены, к которой прижимался спиной, теперь же его отбросило обратно. Туз выстрелил снова и раскрошил кирпич прямо над ухом Норриса. Пуля, отсрочив рикошетом, издала звук, похожий на гудение разъяренного насекомого.
– О Господи! – воскликнул сержант и стал прилагать больше усилий для того, чтобы снять свое оружие с предохранителя.
– Подпали этого парня, папаша, – воскликнул Туз. С улыбкой на губах он выстрелил снова. Третья пуля пропорола левый бок тщедушного тела Норриса и заставила его упасть на колени. Небо осветила вспышка молнии. Как ни странно, Норрис продолжал слышать грохот, с каким сыпались на землю обломки дерева и кирпича от последних взрывов.
После длительных усилий сержанту Прайсу все же удалось снять револьвер с предохранителя, но как только он этого добился, пуля из автоматического пистолета Китона пробила ему лоб, размозжив верхнюю часть головы. Прайса выбило из сапог и швырнуло спиной о кирпичную стену.
Норрис снова поднял свой револьвер. Ему казалось, что он весил тысячу тонн. Сжимая его в обеих руках, он целился в Китона. Умник представлял из себя более ясную цель, чем его напарник. Кроме того, Китон только что убил полицейского, а такое преступление не должно пройти безнаказанным в Касл Рок. Потому что такого в этом городе еще не было никогда. Они все может быть и не святые, но не варвары. Норрис нажал спусковой крючок в тот самый момент, когда Туз приготовился выстрелить снова.
Отдача револьвера отбросила ослабевшего Норриса назад, и пуля, пущенная Тузом, пролетела на том уровне, где секунду назад находилась голова Риджвика. Умника тоже отшвырнуло назад, и он обеими руками схватился за живот. Сквозь пальцы струилась кровь.
Норрис лежал у кирпичной стены рядом с сержантом Прайсом, тяжело дышал и зажимал рукой раненое плечо. «Денек выдался неудачный», – подумал он.
Туз снова прицелился в Норриса, но внезапно передумал и, подойдя к Китону, опустился перед ним на корточки. К северу от них взлетело на воздух помещение банка, осыпав улицу дождем гранитных осколков. Туз даже не поднял головы. Он разнял руки Китона, чтобы осмотреть рану. Ему было жаль, что так случилось. Он успел привязаться к старику.
Умник завопил:
– Больно! Боооольно!
Туз не сомневался, что так оно и есть. «Папаша» получил пулю, пущенную из револьвера 45 калибра прямо в живот. Входное отверстие было никак не меньше головки болта. Не стоило переворачивать Китона, чтобы удостовериться: выходное отверстие должно соответствовать размерам кофейной чашки, учитывая,
