Взрыв на Полли не произвел никакого впечатления, она смотрела на Алана во все глаза, темные переполненные болью глаза.
– Полли…
– Посмотри! – закричала она и рванула на себе блузку. Потоки дождя сразу с вожделением облизали ее обнаженную грудь, застревая сверкающими каплями в выемке под горлом. – Смотри, я сняла его – амулет. Его больше нет. Теперь выброси свой, Алан! Если ты мужчина – выброси немедленно.
Ему было трудно понимать ее, он прятался в глубине того кошмара, которым обволок его, словно ядовитым коконом, мистер Гонт… и в неожиданном приливе понимания – словно в мозгу тоже что-то взорвалось Полли догадалась, что за кошмар гнетет Алана. Конечно, другого быть не может.
– Он рассказал тебе, что случилось с Энни и Тоддом? – тихо и осторожно спросила Полли.
Голова Алана вскинулась как от пощечины, и Полли поняла, что попала в точку.
– Ну да, как же иначе! Это единственная из всех на свете нужных вещей, которая действительно тебе была необходима. Это твой амулет теперь, Алан, и повесил его тебе на шею мистер Гонт.
Она отпустила дверную ручку и сунула обе руки глубоко в машину. Отсвет пожара лег на них. Кожа была темная, цвета кровяной колбасы. Руки распухли снизу доверху, даже локти стали похожи на подушки.
– Внутри моего амулета сидел паук, – тихо стала объяснять Полли. – «По гладкой стенке полз паучишка. Пролился дождик и смыл глупышку». Понимаешь, Алан, там был обыкновенный паук, но он стал расти. Он питался моей болью и рос. Вот чем он занимался, прежде чем я убила его и вернула свою боль обратно. Я так хотела избавиться от боли, Алан! Вот чего я хотела, но теперь мне не нужно, чтобы она уходила. Я могу любить тебя и любить жизнь и переносить боль в одно и то же время. Мне даже кажется, боль сделает острее первое и второе, как хорошая оправа делает бриллиант еще прекраснее.
– Полли…
– Конечно, он отравил меня, – продолжала она задумчиво. – И вполне возможно, яд убьет меня, если ничего не предпринять. Но почему бы и нет?
Это только справедливо. Тяжело, но справедливо. Я купила этот яд сама вместе с амулетом. За последнюю неделю он продал множество смертельных ядов в своем омерзительном магазине. Эта сволочь действует быстро, ничего не скажешь. «По гладкой стенке полз паучишка…». Вот и в моем амулете был такой. А что в твоем, Алан? Энни и Тодд? Так? Скажи, так?
– Полли, Туз Мерилл убил мою жену! Он убил Тодда! Он…
– Нет! – отчаянно крикнула Полли и стиснула дрожащими ладонями его лицо. – Послушай меня! Постарайся меня понять! Дело не в твоей жене, Алан.
Он заставил тебя купить – нет, выкупить – твою застарелую рану. И заставил заплатить двойную цену! Неужели ты этого еще не понял? Понимаешь или нет?
Он смотрел на нее полуоткрыв рот… а потом рот стал медленно закрываться. На лице появилось удивленное выражение.
– Подожди-ка, – сказал он. – Что-то там было не так. Что-то не стыковалось на той пленке, которую он мне оставил… Не могу понять, что именно…
– Можешь, Алан! Что бы ни подсунул тебе этот мерзавец – все ложь. Так же, как лживо было имя на письме, которое он мне прислал.
Впервые за все время Алан ее слушал.
– На каком письме?
– Сейчас это не важно… потом, если это «потом» настанет, я расскажу тебе. Все дело в том, что у него не хватает чувства меры. Всегда, мне кажется, не хватает. Он так плотно набит самовлюбленной гордостью, что странно, как не лопнет. Алан, прошу тебя, попытайся понять: Энни умерла, Тодд умер, и если ты сейчас помчишься разыскивать Туза Мерилла, когда весь город взлетает на воздух…
На плечо Полли легла рука. Предплечье охватило шею и дернуло голову назад. И вот тогда стало видно, что за спиной Полли стоит Туз Мерилл, направляет ей в висок дуло револьвера и, улыбаясь, смотрит на Алана.
– Молись дьяволу, женщина, – сказал Туз, а над головой…
…в темном небе прозвучал раскат грома. Фрэнк Джуэтт и его старый «добрый друг» Джордж Нельсон стояли на ступеньках, ведущих в суд, и смотрели друг на друга, как два очкастых боевых петуха. Они стояли уже не менее пяти минут, чувствуя, как нервы натягиваются, будто струны у скрипки, настраиваемой на самую высокую октаву.
– Так, – сказал наконец Фрэнк и схватился за рукоятку пистолета, торчавшую из-за пояса.
– Так, – эхом отозвался Джордж Нельсон и схватился за свой пистолет.
Они выхватили оружие с одинаковыми кривыми усмешками на лицах, усмешками, которые заменяли самый громкий и самый боевой клич. Пальцы нажали на спусковые крючки. Оба выстрела прозвучали настолько одновременно, что слились в один. Сопровождаемые яркой вспышкой навстречу друг другу вылетели две пули… и столкнувшись, отскочили рикошетом в обратном направлении, но при этом, слегка изменив в результате столкновения траекторию полета, не попали в цель, близкую и ясную.
Фрэнк Джуэтт лишь почувствовал, как у левого виска прошелестел ветерок.
Джорджа Нельсона слегка царапнуло с правой стороны шеи. Не веря своим глазам, они смотрели друг на друга сквозь струйки дыма, поднимавшиеся от дул пистолетов.
– Ну?! – сказал Джордж Нельсон.
– Что ну? – поинтересовался Фрэнк Джуэтт. Озлобленные гримасы на их лицах постепенно превращались в некое подобие растерянной человеческой улыбки. Джордж Нельсон сделал нерешительный шаг навстречу Фрэнку. Фрэнк так же нерешительно шагнул к Джорджу. Еще минута, и они очутились бы в объятиях друг друга и ссора канула бы в Лету благодаря удивительным по своим результатам выстрелам… но в этот самый момент взлетел на воздух муниципалитет с таким грохотом, который, казалось, наметил своей целью расколоть весь мир надвое и стереть с лица земли обоих неудачливых дуэлянтов на том самом месте, где они только что стояли.
Все предыдущие взрывы показались пустячными по сравнению с последним.
Туз с Умником заложили в здание муниципалитета сорок шашек динамита, разделив их на две группы по двадцать в каждой. Одна из бомб была оставлена на кресле верховного судьи в зале судебных заседаний. Умник настоял, чтобы вторую пристроить на столе Аманды Вильямс в помещении Городской управы.
– Женщинам не место в политике, – философским тоном поучал он Туза.
Взрыв был грандиозен, и на какое-то мгновение все окна в самом высоком здании города осветились неправдоподобным и неестественным кроваво-лиловым цветом. Тут же из всех дверей, окон, вентиляционных решеток, словно жадные, беспощадные, гигантские руки, потянулись языки пламени. Крыша поднялась в воздух, подброшенная силой огня, похожая на причудливый инопланетный корабль, и рассыпалась на сотни тысяч мелких обломков.
В следующий момент разлетелось во все стороны и само здание, засыпав Мейн Стрит такой горой битого кирпича и осколков стекла, в которой могло бы выжить существо не более таракана. Погибло в результате взрыва девятнадцать человек, мужчин и женщин, пятеро из которых, корреспонденты, прибыли в пекло трагедии для того, чтобы впоследствии дать правдивое сообщение из эпицентра событий, но оказались сами их жертвами.
Автомобили полиции штата и телевизионные фургоны взлетели в воздух в разных направлениях, словно детские воздушные шарики. Желтый фургон, отданный мистером Гонтом в распоряжение Туза и Умника, кружил по воздуху в девяти футах от мостовой Мейн Стрит, крутя колесами, хлопая дверями, словно крыльями, и рассыпая через заднюю дверь весь оставшийся запас инструментов и запалов. Горячей взрывной волной его несло влево, и опустился он, пробив крышу, в помещение Страховой компании Дости, расшвыряв пишущие машинки и шкафы с архивными папками.
Земля содрогнулась, как во время землетрясения. Окна всех жилых домов Касл Рок плевались
