Джесси вытянула правую руку так, что затрещали связки, и почувствовала, что бокал еще на чуть-чуть переместился. Она снова начала сжимать пальцы, моля, чтобы на этот раз все вышло, потому что на этот раз она была действительно на пределе — выжала из себя bqe, до последней капли. Поначалу у нее опять ничего не получилось; Джесси по-прежнему чувствовала, как бокал пытается от нее ускользнуть. Он начал казаться для нее живым существом. Его целью было флиртовать с ней и ускользать до тех пор, пока Джесси не сойдет с ума и не останется лежать здесь в бреду, прикованная.
Не отпускай его Джесси не смей НЕ СМЕЙ ОТПУСКАТЬ ЭТОТ ЧЕРТОВ БОКАЛ…
И несмотря на то, что не осталось ничего, ни грамма давления, ни четверти дюйма длины, Джесси каким-то образом смогла продвинуть правое запястье еще чуть-чуть вперед. На этот раз, когда она сомкнула пальцы на бокале, он остался неподвижным.
Думаю, мне удалось схватить его. Я не уверена, но может быть. Может быть.
Или, может быть, в конце концов она стала принимать желаемое за действительное. Джесси было на это наплевать. Так ли, эдак ли, для нее это перестало иметь значение, осталось только чувство облегчения. Она была уверена только в том, что не может больше держать полку. Джесси наклонила ее всего на три или четыре дюйма, максимум на пять, но ей казалось, что она наклонила и держит за угол весь дом. В этом она была уверена.
Все в перспективе… , подумала Джесси, и голоса, которые описывают тебе мир, я думаю. Они материальны. Голоса внутри твоей головы.
С бессвязной молитвой о том, чтобы бокал остался в ее руке когда полка перестанет его поддерживать, Джесси отпустила левую руку. Полка стукнулась о кронштейны, встав немного кривовато и сдвинувшись всего на дюйм или два влево. Бокал остался в ее руке и теперь она смогла видеть поднос. Он прилип ко дну бокала, словно летающая тарелка.
Господи, пожалуйста, не дай мне уронить его теперь. Не дай мне уро…
Левую руку Джесси свела судорога, заставив ее дернуться. Ее лицо скривилось, губы стали похожи на белые шрамы, а глаза превратились в узкие щелочки.
Жди, это пройдет… это пройдет…
Да, конечно, это пройдет. На своем веку Джесси испытала достаточное количество мышечных судорог, чтобы знать это, но, тем не менее, Боже, как это больно. Если бы она могла коснуться бицепса левой руки пальцами правой, то создалось бы впечатление, что под кожу набили множество маленьких гладких камешков, а затем сшили невидимой ловкой нитью. Это было не похоже на лошадь Чарли; это скорее напоминало ригор мортис.
Нет, всего лишь лошадь Чарли, Джесси. Как та, что была у тебя несколько часов назад. Подожди, она пройдет. Жди, и не дай Бог уронишь бокал.
Она подождала, и спустя бесконечность или две, мускулы ее руки начали расслабляться, а боль отступать. Джесси издала долгий вздох облегчения, а затем приготовилась выпить свою награду. Пей, да, сказала Хорошая Женушка, но я считаю, что ты должна себе немного больше, чем просто бокал холодной воды, моя дорогая. Наслаждайся своей наградой… но наслаждайся с достоинством. Никаких поросячьих залпов!
Хорошая Женушка, ты никогда не изменишься, подумала Джесси, но, поднимая бокал, делала это с парадным спокойствием, словно на званном приеме, не обращая внимания на щелочную сухость неба и резкую пульсацию жажды в горле. Ты можешь, когда захочешь подавить Хорошую Женушку — порой она на это очень напрашивалась — но вести себя с некоторым достоинством в сложившихся обстоятельствах (особенно в сложившихся обстоятельствах) не такая уж плохая идея. Nm` с огромным трудом добыла эту воду; почему бы теперь не вознаградить себя, наслаждаясь ею? Первый холодный глоток, скользнувший по ее губам и растекшийся по горячему ковру ее языка, имел вкус победы… после всех неудач, через которые Джесси прошла, этот вкус, конечно же, следовало посмаковать.
Джесси поднесла бокал к губам, сосредоточась на влажной сладостности перед глазами. Ее вкусовые сосочки свело в предвкушении, пальцы ног скрючились, и Джесси ощутила дикое биение пульса под подбородком. Она ощутила, что ее соски отвердели, как с ними иногда бывало, когда она заводилась. Секреты женской сексуальности, о которых ты никогда и не догадывался, Джеральд, подумала Джесси. Прикуй меня наручниками к кровати и ничего не произойдет. Но покажи мне бокал воды, и я превращусь в возбужденную нимфу.
Эта мысль заставила ее улыбнуться, и когда бокал резко остановился примерно в футе от ее лица, плеснув водой на бедра Джесси, мгновенно покрывшиеся гусиной кожей, улыбка еще не исчезла с ее губ. В последующие несколько секунд она не чувствовала ничего, кроме глупого изумления и
(?а?) непонимания. Что случилось, что не так? Что могло быть не так?
Ты знаешь, что, ответил один из НЛО-голосов. Он говорил со спокойной уверенностью, которую Джесси нашла ужасной. Да, может быть, в глубине подсознания она это знает, но она не хочет, чтобы это знание попало в светлое пространство ее сознания. Иногда правда бывает слишком горькой, чтобы ее знать. Слишком горькой.
К сожалению, иногда правда бывает к тому же самоочевидной. Распухшие глаза Джесси, смотрящие на бокал, начали наполняться ужасным пониманием. Она не может напиться по причине цепочки. Цепочка наручников, черт бы ее побрал, слишком коротка. Этот совершенно очевидный факт Джесси полностью упустила из виду.
Неожиданно она вспомнила ночь, когда Джорджа Буша выбрали президентом. Ее и Джеральда пригласили на роскошный праздник в ресторан на крыше отеля Сонеста. Почетным гостем был сенатор Уильям Коэн, и ожидалось, что сам глава президентской избирательной компании Лонсама Джордж незадолго до полуночи проведет телевизионно-телефонную пресс-конференцию для гостей. Для такого случая Джеральд нанял лимузин дымчатого цвета, который подали к их крыльцу в семь вечера, минута в минуту, однако всего лишь за десять минут до назначенного времени Джесси все еще сидела на кровати в своем лучшем черном платье, копаясь в шкатулке с драгоценностями и, чертыхаясь, искала предназначенные специально для таких случаев золотые серьги. Джеральд нетерпеливо заглядывал в дверь с выражением лица, говорящим Почему вы, девушки, всегда такие глупые?, а потом сказал, что он не уверен, но по его мнению то, что она ищет, находится у нее в ушах. Так оно и было. Джесси почувствовала себя маленькой и глупой, идеальным оправданием его покровительственного выражения лица. Вместе с тем ей также захотелось накинуться на него и выбить его прекрасные зубы своими эротическими, но чудовищно неудобными туфлями на высоком каблуке. То, что она чувствовала тогда, было только жалким подобием того, что она чувствовала сейчас, однако, и если кто-то заслуживает того, чтобы ему выбили зубы, так это она сама.
Джесси вытянула шею вперед, насколько смогла, и сложила губы трубочкой, словно героиня какого-то старого черно-белого романтического фильма. Бокал был так близко от ее глаз, что она смогла разглядеть маленькие пузырьки воздуха на поверхности последнего маленького кусочка льда, достаточно близко для того, чтобы она смогла почувствовать минеральный запах, но очень далеко dk того, чтобы выпить. Когда она достигла такой точки, дальше которой, не могла вытянуться, ее губы не доставали до бокала добрых четыре дюйма.
— Я не верю в это, — услышала она себя, говорящую новым хриплым Скотч-и-Мальборо голосом. — Я просто не верю в это.
Внутри нее внезапно пробудился гнев и закричал на нее голосом Рут Нери, требуя бросить бокал, если она не может выпить из него, резко заявил голос Рут, нужно его наказать; если она не может удовлетворить жажду тем, что в нем находится, то по крайней мере удовлетворит сознание звоном тысяч осколков разбивающегося о стену бокала.
Джесси еще крепче вцепилась в бокал, и цепочка провисла дугой, когда она стала отводить руку для броска. Нечестно! Это просто нечестно!
Голос, который остановил ее, был тихим, пробным голосом Хорошей Женушки Барлингейм.
Может быть, есть выход, Джесси. Не сдавайся пока… может быть, есть выход.
Рут ничего на это не сказала, но не было никакого сомнения в том, что она издала недоверчивое хмыканье; оно было также тяжело, как железо, и такое же горькое, как струя лимонного сока. Рут все еще ждала, что Джесси бросит бокал. Нора Келлигэн сказала бы, что Рут находится во власти концепции отмщения.
