Если ты коп из маленького городка, пытающийся уследить за порядком, а точнее сказать совладать со всем этим дерьмом на своем плимуте четырехгодичной давности выпуска, который всякий раз грозит развалиться, когда ты набираешь скорость выше семидесяти, тебе приходится вести свои дела в спешке и парень, которому нравится забавляться с мертвыми, стоит в твоем списке далеко не первым номером.
Внимательно выслушав Брендона, я покивала ему, но согласилась не во всем. «По-моему, не все так просто, как ты говоришь. Кое-что звучит справедливо, но кое-что кажется просто оправданием собственной нерадивости», — сказала я. «Я хочу сказать, что то, что проделывал Джуберт, нельзя назвать просто забавами с мертвецами… потому что, он заходил дальше, гораздо дальше. Или я неправа?»
«Ты совершенно права», — ответил мне Брендон.
То, что ни он, ни я не хотели произнести вслух, сводилось к тому, что целых семь лет странноватый, мягко скажем, тип, таскался hg города в город, устраивая там и тут мертвецам минет, и по моему мнению изловить этого типа было гораздо важнее, чем таскать в участок за шиворот девчонок, по мелочи тырящим косметику в лавочках, или гонять чудаков, выращивающих для собственных целей марихуану на заднем дворе баптистской церкви.
Самое важное состояло в том, что за все это время никто не только не смог поймать Джуберта, но даже ни на шаг не приблизился к его поимке, потому что зацепок никаких не было. Такие извращенцы, как Джуберт, всегда очень досаждают полиции, по целому ряду причин, из которых самая главная состоит в том, что коль скоро они решаются в силу своего сумасшествия на то, чтобы проделать такую мерзость с мертвецами, то недалек тот день, когда они спятят окончательно и им захочется испробовать то же самое с живыми людьми… потому что, если Рудольфу вдруг клюнет взглянуть, что у вас делается в голове и для того он пустит в дело свой топор, то вряд ли вы после этого долго протянете. Кроме всего прочего полицию волновали так же и пропажи частей тела — для чего они понадобились парню? Брендон рассказывал мне о записках, в которых говорилось уже совсем невероятное: «Может быть Любовник Рудольф на самом деле Ганнибал-Каннибал?» — некоторое время циркулирующих по офисам шерифского отделения округа Оксфорд. Записки были изъяты и уничтожены по большей части не потому, что шерифу сама идея показалась ненормальной, а потому, что он испугался что сведения просочатся в прессу.
Очень часто, в свободное от других заданий и даже от работы время сотрудники государственных органов поддержания правопорядка тут и там устраивали засады. В восточном Мэне засад устраивалось особенно много и к тому времени когда дело в конце концов было раскрыто, для многих копов засады стали своего рода хобби. Теория состояла в том, что если выбрасывать кости достаточно долгое время, то необходимая комбинация очков выпадет раньше или позже. И так в итоге и случилось. В начале прошлой недели — точнее говоря, десять дней назад — кастлский шериф Норрис Риджвик вместе со своим помощником припарковались у старого заброшенного амбара, неподалеку от кладбища Хомлэнд. Их машина стояла на обочине проселочной дороги, идущей к задним воротам кладбища. Было два часа ночи и засаду уже было решено снимать на ночь, когда помощник шерифа, Джон ЛаПойнт, услышал звук мотора. Ни один ни другой служитель закона не видели машину до тех пор, пока она не подъехала вплотную к воротам, потому что ночь была очень снежная и водитель фургона двигался с выключенными фарами. Помощник ЛаПойнт предложил взять водителя, как только тот выберется из своего пикапа и примется взламывать домкратом ворота кладбища из металлических прутьев, но шериф приказал ему подождать, «потому что знал, что тут нужно действовать только наверняка — слишком высоки были ставки», — объяснил мне Брендон. «Этот шериф никогда не терял голову даже в самый напряженный момент, ибо дичь так легко было спугнуть. В свое время он учился у Алана Пангборна, нынче ушедшего в отставку, а Алан был известен далеко за пределами своего участка. Алан был лучший».
Через десять минут, когда фургон въехал в ворота кладбища, Ривжвик и ЛаПойнт осторожно тронулись за ним следом, двигаясь с выключенными фарами и едва ли на пяти милях в час, так чтобы едваедва теплился мотор и его урчание не было слышно за стеной снега. Они следили за водителем пикапа до тех пор, пока не стало доподлинно ясно, что этот парень затевает — его целью был городской склеп, расположенный в стороне от основной части могил на склоне холма. И шериф и его помощник были уверены, что им наконец удалось выследить Рудольфа, но ни тот, ни другой не phqjmsk высказать свои мысли вслух. ЛаПойнт потом рассказывал, что они настолько волновались, словно выталкивали одну карту из-за другой в покере, когда ставки невероятно высоки.
Риджвик приказал своему помощнику остановить джип рядом со склепом, с другой стороны относительно пикапа — он хотел дать взломщику заглотнуть наживку целиком. Как потом оказалось, Рудольф заглотил столько наживки, что его можно было тащить на леске прямо в суд хоть на Луну. Когда Риджвик и ЛаПойнт наконец ворвались в склеп, с пистолетами наготове и включенными фонарями, они обнаружили Раймонда Эндрю Джуберта наполовину лежащим в гробу. В одной руке он сжимал топор, в другой руке держал собственный член и по словам ЛаПойнта казалось, что Джуберт был готов немедленно пустить в ход и то и другое.
По моему мнению, зрелище, которое представлял собой Джуберт в свете мощных полицейских фонарей, могло до чертиков испугать кого угодно, и в этом нет ничего удивительного — при том что я льщу себя надеждой, что по сравнению с многими другими, могу представить себе это столкновение с чудовищем в два часа ночи в городском склепе гораздо лучше других. Не принимая во внимание все остальное окружение, Джуберт страдал акромегалией, прогрессирующим увеличением длины конечностей и лица, вызванным отклонением в деятельности желез, ответственных за телосложение. Именно по этой причине у него был такой выступающий вперед лоб, столь поразивший меня, именно потому у него были такие выпяченные и пухлые губы.
Примерно год назад в Кастл Роке случился сильный пожар — в результате которого выгорел почти весь центр городка — в ту пору серьезно пострадали официальные учреждения системы поддержания правопорядка, но ни шериф Риджвик, ни ЛаПойнт не хотели тащиться по заснеженной дороге в три часа утра в Чамберленд или Норвэй, поэтому задержанного решено было доставить в едва отстроенный и еще неотапливаемый участок, используемый в те дни разве что от случая к случаю.
«По словам шерифа и его помощника, снег валил сплошной стеной и час был очень поздний, но на самом деле», — объяснил мне Брендон, «дело тут было вовсе не в том. Лично мне кажется, что шериф Риджвик просто хотел оставить за собой право первого допроса, прежде чем кто-то успел присвоить себе всю славу. При том что вид Джуберта не вызывал никакого беспокойства — он сидел на заднем сидении джипа шерифа и щебетал как цикада, при этом имея вид нечто, сбежавшего с экрана одного из эпизодов Баек из Склепа и один раз — и шериф и его помощник готовы были поклясться в этом даже запел старые куплеты Тортлес, „Счастливы Вместе“.
«Риджвик связался по рации с добровольными помощниками из городка и попросил их встретить. Убедившись, что Джуберт надежно заперт в камере с электрическим обогревателем и его охрана вооружена дробовиками и термосами с горячим кофе, шериф и ЛаПойнт отправились обратно на кладбище, для того чтобы пригнать в Хомлэнд фургон взломщика. Риджвик надел перчатки и перед тем как усесться на водительское сидение, положил на него один из тех зеленых пластиковых пакетов, которые называются „скатертью для вещественных доказательств“, двинулся обратно к городу. По пути он открыл в фургоне все окна, и потом клялся, что в машине Джуберта все равно смердило так же, как в лавке мясника после шестидневной аварии с электропитанием».
Въехав в город, под свет ярких фонарей, Риджвик первый раз оглянулся и осмотрел внутреннюю часть фургона, обнаружив там несколько разложившихся рук и ног на полках для хранения словно про запас. Была там и плетеная корзина, поменьше той, что я видела и рабочий ящик, полный воровского инструмента. Когда Риджвик nrjp{k корзину, он обнаружил там шесть пенисов, нанизанных на кусок проволоки. Он сказал, что понял, что это такое, с первого же взгляда — это было ожерелье. Позже Джуберт подтвердил, что отправляясь на свои кладбищенские вылазки, он обычно надевал это ожерелье, и выразил полную уверенность в том, что если бы это ожерелье было на нем в ночь последнего набега, он ни за что бы не попался. «Ожерелье приносило мне удачу», объяснил Джуберт, и принимая во внимание то, сколько времени заняла его поимка, я думаю, что в его словах была доля правды.
Самым отвратительным, однако, оказался сэндвич, лежащий на пассажирском сидении. Штуковина, высовывающаяся между кусками хлеба, без сомнения была человеческим языком. Начинка был намазана ярко-желтой горчицей, которую так любят дети.
«Риджвик умудрился выскочить из фургона, прежде чем его начало рвать», — сказал мне Брендон. «И
