с хитрыми соединениями. Специалисты полагают, что брелок был изготовлен китайскими мастерами- ювелирами.
Лов оправдался. За время работ компании «Восемь реалов» были обследованы остатки 8 кораблей, входивших в состав флота. Среди находок: 60000 монет достоинством в эскудо, золотые дублоны, серебро и золотые слитки, золотые кольца и подвески, ценнейший китайский фарфор, золотая цепь, оцененная одним музеем и 50000 долларов, серебрянный сервиз, навигационные инструменты, якоря и пушки. Почти все «сопутствующие» находки попали в разные музеи, а большую часть сокровищ Вагнер потратил на строительство частного музм, который заполнил добытыми экспонатами.
Сегодня фирма, созданная Вагнером, работает с группой профессиональных водолазов, располагает новейшими приборами и инструментами, включая металлодетекторы, гидролокаторы и подводные магнитометры. Отдельная группа занимается поисками в библиотеках и архивах. На основе выявленных материалов определяются места нахождения затонувших судов и проводится их обследование.
Испанские золотые дублоны и серебряные пиастры, пролежавшие несколько столетий на морском дне
обработку, они вновь приобретали свою форму и блеск серебра. Причем в центре комка монеты совершенно не были повреждены и выглядели так, словно только что вышли из монетного двора.
Сотрудники музея были счастливы - ведь монет, отчеканенных в Новом Свете в период с 1700 по 1715 годы, до сих пор было известно очень мало.
Теперь же Кип Вагнер и его компаньоны подняли со дна около двух тысяч золотых дублонов и несколько тысяч серебрянных пиастров, чеканеных в это время.
Удача адмирала Фишера
Если взглянуть на карту полуострова Флорида, то у самой южной его оконечности можно заметить уходящую в море цепочку маленьких островков и рифов. Раньше эти места не интересовали никого, кроме богатых туристов и любителей подводной охоты. Сейчас они привлекли внимание многочисленных искателей затонувших сокровищ.
Легенды о затонувших испанских галеонах, набитых баснословными ценностями, были издавна популярны в портовых тавернах Карибского моря. В историях упоминалось и южное побережье Флориды, однако реально мыслящие бизнесмены обращали на эти байки внимания не больше, чем на сказки о пиратских кладах.
Так продолжалось до тех пор, пока с морского дна не было поднято драгоценностей на несколько миллионов долларов. Тут уж дрогнули сердца многих «деловых людей».
Тяжело переваливаясь на волнах, двадцать восемь галеонов испанской эскадры вылили в море. Они шли домой, в Испанию. В трюмах, до отказа набитых тюками и ящиками, находился драгоценный груз из Америки. Между этими сокровищами лениво копошились огромные отъевшиеся крысы. Но даже они еще не чувствовали, что этот рейс окажется последним для трех самых больших кораблей эскадры.
На второй день после выхода эскадры из Гаваны начался шторм. Буря пронеслась по Флоридскому заливу, разбрасывая галеоны. Когда она утихла, три главных корабля эскадры - «Аа Сайта Маргарита», «Нуэстра Сеньора де Аточа» и «Нуэстра Сеньора дель Росарио» - оказались в районе острова Флорида-Кис, далеко в стороне от намеченною маршрута.
Пузатые борта «Росарио» нелепо высились на пустынном берегу Арай-Тортугас. Ава других корабля лежали на дне океана. В их трюмах покоились 47 тонн золотых сокровищ инков, награбленных испанцами в Америке.
С небольших спасательных суденышек, бросивших якорь на границе, где мелководье смыкалось с кобальтовыми глубинами Флоридского пролива, не было видно туманной полоски земли. Лишь где-то далеко к северо-западу находился Драй-Тортугас, а на северо-востоке - островки Маркизас-Кис (Маркизские острова), да милях в семидесяти простирались земли Флориды.
Франциско Нуньес Мелиан, испанский адмирал, стоял у леера корабля «Канделария» и тихо беседовал с королевским служащим Хуаном де Чавесом. Не случай закинул вельмож 6 июня 1626 года от Рождества Христова в эти пользующиеся недоброй славой места, а важное государственное дело.
Неожиданно их беседа была прервана. Из воды показалась голова Хуана Баньона, одного из ныряльщиков, выплывшего из-под погруженного и воду колокола.
Жадно глотнув воздуха, он хрипло закричал: «Нашел! Нашел!». Изможденный ныряльщик разом выпил кувшин вина, кем-то услужливо поданный, и обратился к своему командиру: «Сеньор, обещание! Моя свобода… Я требую свободы», - и протянул Франциско Мелиану слиток. Солнечный луч заиграл на серебре.
Командующий гордо коснулся рукояти своего меча и тихо сказал: «Баньон, я дал слово, что первый, кто найдет галеон, будет вознагражден. Если это будет раб, то он получит свободу. Клянусь честью кавалера Кастилии, ты будешь свободен».
Так был найден один из галеонов, пропавших в 1622 году. Другой покоился где-то рядом.
С тех пор многие водолазы пытались достать ценности с испанских судов. Попадались золотые монеты, слитки серебра. Однако это была лишь ничтожная часть добычи, которая сейчас оценивается в 600 миллионов долларов. И лишь спустя 350 лет Фортуна ослепительно улыбнулась американскому кладоискателю Мелвилу А.Фишеру.
Со дня гибели испанских галеонов в этих местах мало что изменилось. Чайки и фрегаты все так же кружились над обширным мелководьем, в глубоких впадинах можно было различить звуки, издаваемые морскими черепахами. И лишь характерный рокот дизеля удаляющегося танкера говорил о том, что прошли века, - это, и еще необычный вид спасательных судов, окруживших то место, где когда-то работал Мелиан.
Мелвил А. Фишер, высокий, с бронзовым загаром мужчина лет шестидесяти, стоял на приземистой корме рабочего судна «Виргалона» и внимательно следил за подводником, который поднимался наверх из глубины. В течении 5 лет Фишер искал остатки затонувших галеонов. В этой зоне он вел поиск уже год. Однако, кроме осколков торпед и бомб второй мировой войны ничего не попадалось. Наконец, 1 июня 1971 года один из магнитометров экспедиции зафиксировал аномалию. Команда водолазов, спустившаяся в загадочную точку, вернулась с находками: несколько глиняных черепков, одна свинцовая мушкетная пуля, почерневшая испанская серебряная монета. Якорь, почти полностью занесенный песком, остался на дне. Чтобы зафиксировать находку, под воду ушел Дон Кинкаид - фотограф экспедиции. Успел ли он снять в тот раз якорь, уже никто не помнит, а вот то, что вернулся он на поверхность с тремя отрезками цепи из высокопробного золота общей длиной почти восемь футов, не забудет никто.
- Дон… - только и смог сказать Мел Фишер, - Вы заслужили награду!
Найденная Доном Кинкаидом золотая цепь положила начало серии соблазнительных находок, истинная ценность которых, пожалуй, неизвестна и теперь. В любом случае, это был признак богатства, к которому стремился каждый член экипажа. Однако в тот роковой день никто из ликующих охотников за сокровищами не мог знать, во что обойдутся им эти находки - многолетние раскопки, огромные расходы, судебные тяжбы и четыре человеческие жизни. А если бы Мел Фишер знал об этом, смог ли он отказаться от своего предприятия? Едва ли.
Фишер, родившийся в Мидвесте и получивший образование инженера, много лет жил в Калифорнии и занимался разведением цыплят. Теперь, наверное, только сам Фишер может ответить на вопрос, почему его потянуло под воду за древними кораблями - довольно рискованному бизнесу, по сравнению с разведением кур. А, может быть, и не ответит, как не может ответить альпинист, почему его манят горы. Так или иначе, Мел сделал выбор. Он организовал школу подводного плавания. По словам его многолетнего товарища и соратника Юджина Лайона, Мел Фишер был необычным бизнесменом. За его энергичным поведением скрывался внутренний энтузиазм прирожденного романтика. Он мог и заключать крупные сделки, и
