человеческие голоса. Небо было очень темное. Подходя к дому, Папа сказал, посмеиваясь:
– А все-таки мы задали им перцу, правда?
– Ага.
– Вот что значит быть мужчиной.
– Что?
– Когда тебя бьют, соберись, изучи их, дождись подходящего момента и только потом отвечай. Дерись с ними как безумец, как мудрец. Только тогда они станут тебя уважать.
К этому времени я весь дрожал и клацал зубами. Папа шел впереди меня, а дождь стекал по моей спине.
Когда мы пришли домой, в комнате горела свеча. Было чисто и тепло, и везде чувствовался запах свежеприготовленного супа. Мамы дома не было, хотя дверь была открыта. Папа обернулся полотенцем и ушел мыться. После него в ванную пошел я. Когда я вернулся, Мама уже сидела на кровати. На столе стоял большой котел с дымящимся перечным супом. Мама выглядела молодо, но устало. Ее лицо было припудрено и глаза светились. Когда я вошел с обернутым вокруг талии маленьким полотенцем, Мама улыбнулась.
– Так значит, вы с отцом всех побили, да?
Я сел ей на колени.
– Они и в тебя бросались камнями?
– Да, но я уворачивался.
Папа рассмеялся. Мама растерла меня маслом. Я причесал волосы и оделся. Я так и заснул на руках у Мамы. Затем я внезапно проснулся. Свет был уже другим. Чадила москитная спираль.
– Давай, поешь супа с перцем.
Я уже лежал на кровати. Я встал и доел остатки супа. Он был горячий, и мой рот и голова сразу же вернулись к жизни. В глазах что-то жгло. Папа сидел на трехногом стуле.
– Сегодня я видел духа, – сказал я.
Оба они чуть приподнялись.
– Какого духа?
– С тремя головами.
– Где?
– В баре Мадам Кото.
– Когда?
– Когда мы дрались.
Папа посмотрел на меня недоверчиво. Затем он медленно откинулся на спинку стула.
– И на что же он был похож?
– У него было три головы.
– Что он тебе говорил?
– Что я должен с ним идти.
– Куда?
– Откуда я пришел.
Оба они замолкли. Папа закрыл глаза, искусно раскачиваясь на стуле, затем открыл один глаз и поглядел на меня оценивающе.
– Тебе уже пора спать.
Я ничего не ответил.
– Значит, меня могли убить, а у тебя только и нашлось бы сказать людям, что ты видел духа, да?
– Нет, – ответил я.
– Иди спать.
Я стал расстилать свой мат.
– Ложись на кровать.
Я забрался на кровать. Мама убрала со стола и расстелила мат.
– Если дух позовет тебя, – сказала Мама, – никуда не иди с ним, понял? Подумай о нас. Подумай о своем отце, который каждый день страдает, чтобы накормить нас. И подумай обо мне которая вынашивала тебя в утробе больше чем девять месяцев.
– Да, подумай о нас, – добавил Папа.
Я кивнул.
– И еще, – сказал Папа сурово. – С сегодняшнего дня Мадам Кото – наш враг. Азаро, если я увижу тебя там еще раз, я выпорю тебя, посыплю перцем глаза, ты слышишь меня?
– Да, Папа.
– Она ведьма, гнусная женщина. Вот почему у нее нет детей.
– Но она беременна, – сказал я.
– Откуда ты знаешь?
– Так в баре говорили.
– Замолчи. И не слушай, что говорят люди. Она что, от тебя беременна?
– Нет.
– Тогда молчи и не перебивай меня, когда я разговариваю с тобой.
– Да, Папа.
Я отвернулся от него и лег лицом к стенке чтобы не видеть его возмущенного лица. Кроме того, я боялся, что, если я буду смотреть на него, он рассердится и бросится на меня. Он что-то ворчал, а потом стал проклинать все на свете. Он ругал громил, партию, свою работу, колонизаторов, лендлорда и дождь. Он ругал Мадам Кото и вслух размышлял о том, как поджечь ее бар. На этом месте Мама задула свечу, и вскоре я услышал, как она храпит на мате. Папа продолжил ругаться в темноте.
Глава 8
Еще мгновение назад я лежал у себя в кровати и вот уже обнаружил, что бреду по ночной дороге. Я понятия не имел, как мне удалось выйти наружу. Я шел по растворяющимся улицам, среди земных зарослей буша. Воздух был полон загадок. Я шагал сквозь книги, проходил сквозь время, сквозь забытые истории народов. Я следовал за прекрасной женщиной с голубой головой. Она двигалась в ритме, задаваемом золотым свечением. Она плыла по ветру с королевской безмятежностью. Каким-то образом сросшись с Мамой, заунывно молящейся в темноте, женщина повернулась и поманила меня. Я последовал за ее улыбкой и за фугами птиц. Она провела мой дух к фонтану света и сиреневой музыки с бездонными вариациями ритмов абику. В воздухе слегка ощущались запахи смолистого дыма, ананасных и вишневых ароматов, благовоний из плодов гуавы. Я долго шел за этой женщиной, шел за мелодиями альтов в тени кипарисовых деревьев. Я слышал, как кто-то звал меня из более тяжелого мира, но тем не менее я продолжал идти. За волосами прекрасной женщины расстилался ландшафт со сверкающими летательными машинами, с садами, искрящимися от цветов страсти и лилий кана.
Имя мое зазвучало тяжелее. Женщина направляла меня. Ее лицо, нежное, в дымке мечтательного света, обещало экстазы тайной родины, мир нескончаемого праздника. Вдруг грубая знакомая рука коснулась моего плеча.
– Куда ты идешь, Азаро?
Это была Мама.
– Женщина сказала мне идти за ней.
– Какая женщина?
Я указал на женщину, чья улыбка вечно цвела, чьи волосы были голубые, женщину, исчезающую среди гранатовых деревьев и музыки из роз. Ее голова становилась одиноким облаком.
– Но там никого нет, – сказала Мама.
– Есть.
– Я забираю тебя домой.
