выражение оскорбленной невинности, поджав губы. Внутри у нее все тряслось, но внешне она казалась совершенно спокойной, даже руки ничуть не подрагивали. Радош, посмотрев на Каспи, молча кивнул.
— Сейчас-сейчас, мой господин! Сейчас эта сука получит свое! Вот! Слушайте! — Каспи поднял диктофон высоко над головой. Из приборчика доносилось лишь шуршание и потрескивание. Директор был похож на воздушный шарик, из которого медленно выпускают воздух.
— Но к-к-к-к-как? К-к-к-к-как эт-т-т-то м-м-м-могло?
— Гиля, проверь! — «епископ Павел» грубо вырвал диктофон из рук Каспи и быстро пролистал записи. — Нет, ничего похожего, мой господин.
— Ну, Калиока, ты выдержала еще одну проверку. На этот раз заключительную, — Святославский входил в образ всеведающего гуру, — теперь все слушайте мое решение! Сестра Калиока назначается директором завода. Судьбу Каспи решит Бог! Уберите его, епископ!
— Нет, не надо, не надо судьбу, не надо уберите! Господин, я был верен вам, господин, простите!!! Я не предавал, это все она, эта сука, все она подстроила! Простите, не надо судьбу, не надо, не надо уберите… — Гиля отвесил Каспи пару зуботычин и выволок в коридор.
— Ну, сестра Калиока, занимай свое кресло! — Радош властным жестом указал на рабочее место Каспи. Светлана, словно в забытьи, подошла к Святославскому и начала жадно целовать его руку. Когда же гуру вырвал свою длань из цепких объятий, она упала на колени и начала целовать его ботинки.
— Я верила! Я всегда верила моему господину и я старалась, я служила верой и правдой! Милостив Бог! Он наградил! Он оценил! Он… — Светлана выпрямилась и, стоя на коленях, начала скандировать:
Нового директора никто не поддержал. Радош с довольной ухмылкой покинул кабинет, а Митрич долго не мог прийти в себя, засомневавшись в адекватности Светланы, к которой он начал питать романтические чувства.
Радош с Гилей сидели на заднем сиденье автомобиля в полном молчании. Оба были погружены в свои думы, очевидно невеселые. Первым тишину нарушил Загоруйко.
— Родя, и ты на самом деле веришь этой бабе?
— Ты о Калиоке?
— Угу.
— Вполне. У тебя есть сомнения?
— Она в конце не переиграла? Ну с этой нашей речевкой. Я понимаю, когда «фанатеют» сестры с совершенно промытыми мозгами, но Светочка-дурочка у нас не прошла полного курса, так сказать, «очищения», да и занимается она весьма интеллектуальной работой.
— Нет, Гиля, поверь мне, она была вполне искренна. Здесь уже моя территория. В любом случае, чем мы рискуем? В случае чего… Вот это уже будет твоя работа.
— Сделаю, Родя, я все сделаю.
— Все он сделает, — в голосе Святославского прозвучала неприкрытая ирония. — Кто мне Колобова обещал сделать? Сколько это все тянется?
— Мне не нравится твой тон, Родя, очень не нравится, — Загоруйко неприкрыто угрожал. Это случилось впервые за всю историю знакомства двух мерзавцев. Святославский резко развернулся и с удивлением посмотрел на компаньона. — Да, Родя, и нечего на меня зенки пялить! Мне не нравится то, что происходит в нашей организации. Да, я изначально взял на себя решение возникающих проблем в том числе и с использованием крайних мер. Но, заметь, меры называются крайними, а у нас они входят в норму. Я постоянно должен кого-нибудь убивать. Не хочу сказать, что мне это в тягость, однако количество произведенных мною трупов никак не переходит в качество моей жизни. Денег я имею столько же, сколько и ранее. Вот сейчас в багажнике лежит старина Каспи с целлофановым мешком на башке, — Гиля посмотрел на часы, — так и есть, прошло не менее двадцати минут — уже труп. Калиока у тебя под подозрением, а работу в случае чего буду делать опять я. А ты знаешь как развлекается твой последний протеже из Новосибирска? Он, видите ли, любит с целью усиления оргазма душить своих любовниц. А приезжать к нам он стал чуть ли не каждую неделю, и каждую неделю новый труп. Как тебе?
— Печально… Сочувствую, Гиля, искренне сочувствую, тебе приходится утилизировать столько отходов. Однако, все люди смертны… Ты не находишь? — философски изрек Радош, уже пришедший в себя. — Ты бы, Гиля, не угрожал мне. Или забыл, кто тебя из дерьма вытащил? И не помогут тебе все твои головорезы, поверь! В случае чего, я тебя в то же самое дерьмо и упрячу. А Новосибирск нам дал прирост реализации товара на целых 20 %. Тебе этого мало?
— Это прекрасно, Родя! — Загоруйко сделал вид, что пропустил угрозу Радоша мимо ушей. — Только бабки где? Кто богатеет? Что лично я с этого имею?! Я, между прочим, реально своей башкой рискую! Вот, кстати, по поводу этого твоего Колобова! Чуть не подвел ты меня под монастырь!
— Что случилось?
— Что-что… Крыша у него, понимаешь, совсем не рубероидная и даже не шифером покрытая.
— И что, ты хочешь сказать, что даже наш серый кардинал не смог помочь? Кто же его прикрыл, если не секрет.
— Такие имена, Родя, вслух не произносят. Я еле ноги успел унести.
— Дела-а-а-а… Что до денег… Гиля, разве мы с тобой не договаривались, что основной капитал не делим сразу, чтобы не было соблазна шиковать без меры, пока дело делается? Вот устроим нашим братьям и сестрам конец света — и концы в воду, прости за тавтологию. Тогда разбежимся спокойненько, будто и не знали друг друга.
— Да, Родя, договаривались. Только меня уже такой расклад не устраивает. Я чувствую, что дело наше к развязке идет, и я требую гарантий!
— Ты хочешь поделить деньги прямо сейчас?
— Ну не прямо сейчас, но я боюсь ждать и хочу иметь прочные тылы.
— Хорошо, Гиля, нет проблем. Я обдумаю, как лучше все сделать. Ты, главное, не волнуйся. И вообще, может тебе немного отдохнуть? Слетай в Таиланд, тебе же нравятся тамошние девочки.
— А что? Это идея! Хорошо, Родя, договорились. Я жду твоего решения.
— Вот и славно. «Вот и славно, — подумал Святославский, — пора тебя, брат Гиля, менять, пора!»
— Господин Митрич! — Из селектора раздался женский голос, Дорохов обомлел. Он привык слышать отсюда тихий, вкрадчивый голос Каспи.
— Д-да! Да, госпожа Калиока! Слушаю вас!
— Господин Митрич, — голос из динамика немного потеплел, — прошу вас не уезжать с завода сразу… э-э-э-э-э домой, а заглянуть в наше жилище. Мне нужно обсудить с вами кое-какие документы, которые находятся у меня дома.
— А до завтра это не терпит? — Иван Дмитриевич и сам не знал, зачем это спросил.
— А вы очень торопитесь… домой? — Спросила Светлана с неприкрытым сарказмом.
— Нет, что вы, я все понял, буду. — Дорохов отключился. — Вот чертова баба! — стукнул он кулаком по столу.
Митрич приехал в дом для руководящих сотрудников завода вместе со всеми. Калиока велела ему подождать в кухне. Сама же она позвала охранника и велела перенести все ее вещи в комнату Каспи. Светлана обратила внимание на то, что комнату обыскали. Более того, все личные вещи бывшего директора отсутствовали. Она проверила потайное отделение шкафа, из которого Каспи доставал коньяк. К ее великой радости, оно оказалось нетронутым. Калиока нашла там не только солидный запас выпивки, но и тоненькую целлофановую папку с какими-то бумагами, которые забрала с собой.
— Это потом, — прошептала женщина.
Светлана была опытной хозяйкой. Ей понадобилось всего пол часа, чтобы принять душ и привести помещение в порядок, да так, чтобы и духа прежнего хозяина в нем не осталось.
