возникало желания подняться ночью и написать об этом матери. Поэтому увиденное в гараже и застигло нас врасплох. Мы такого никоим образом не ожидали.
Ширли переступила порог первой, зовя Мистера Диллона.., а потом просто начала кричать. Секундой позже закричал и Хадди, а Мистер Диллон и лаял, и рычал одновременно. Такие звуки собака издает, когда настигла зверя, но тот не подпускает ее к себе. А потом раздался крик Джорджа Моргана: «Боже мой! Господи Иисусе! Что это?»
Если мне и удалось втиснуться в гараж, то на чуть-чуть.
Ширли и Хадди стояли у самой двери, Джордж уткнулся в их спины. Втроем они заблокировали путь. От жуткого запаха слезились глаза и перехватывало горло, но я практически не обращал на него внимания.
Увидел, что багажник «бьюика» открыт. А за автомобилем, в дальнем углу, стоит тощее, в складках, желтое чудовище с головой, которая в общем-то и не голова, а переплетение розовых отростков, шевелящихся и извивающихся. А под ними — желтая сморщенная кожа. Ростом за семь футов, оно превосходило человека. Некоторые из розовых отростков ощупывали потолочную балку. Оно издавало какие-то звуки, похожие на те, когда ночной мотылек бьется о стекло, пытаясь добраться до светящейся в комнате лампы. Я до сих пор слышу эти звуки. Иногда во сне.
Среди массы шевелящихся, дергающихся отростков что-то открывалось и закрывалось. Что-то круглое и черное. Возможно, рот. Возможно, из него и доносились эти звуки.
Скорее — крики. Нижнюю часть тела я описать не мог.
Мозг словно не осознавал, что видели глаза. На чем стояло чудовище, ногами назвать нельзя, это точно, но я думаю, их было три, а не две. И каждая заканчивалась черными искривленными длинными когтями. Из которых росли жесткие волосы. Я думаю, это были волосы, и по ним прыгали какие-то насекомые вроде блох. С груди чудовища свисал подергивающийся серый хобот, покрытый блестящими черными кругами. Может, волдырями ожогов. А может, спаси Господи, то были глаза.
Перед чудовищем, лая и рыча, стояла наша собака. С морды на бетонный пол падали хлопья пены. Она вроде бы собиралась прыгнуть на чудовище, а оно «кричало» на нее из темного угла. Серый хобот подергивался, как лишенная костей рука или лапка лягушки, через которую пропускают электрический ток. С конца хобота что-то закапало на бетонный пол. В местах падения капель сразу начал подниматься дымок, эта жидкость прожигала бетон.
Когда чудовище «закричало» на Мистера Д, тот чуть подался назад, но продолжал лаять и рычать. Уши плотно прижимались к голове, глаза вылезали из орбит. Чудовище вновь «закричало». Ширли взвизгнула и зажала уши руками. Я понимал почему, но знал — это не поможет.
«Крики» эти попадали в голову не через уши, а иным путем. Возникали в голове, а уж потом выходили через уши, как пар. Мне хотелось сказать Ширли — не надо, не затыкай уши, наживешь эмболию или что-то еще, задерживая эти ужасные «крики» внутри, но тут она сама опустила руки.
Хадди обнял Ширли и она…
ШИРЛИ
Я почувствовала, как Хадди обнял меня, и схватилась за его руку. Не могла не схватиться. Хотела ощутить что-то человеческое. Как рассказывает Эдди, получается, что это живое существо, рожденное «бьюиком», очень уж похоже на человека: рот среди извивающихся розовых отростков, грудь, что-то такое, что служило ему глазами. Я не говорю, что все не так, но и не могу сказать, что это правда. Я не уверена, что мы все это видели, во всяком случае, видели не так, как учили смотреть и видеть сотрудников полиции. Существо было слишком странное, выходило не только за пределы нашего жизненного опыта, но и понимания. Оно было гуманоидом? Пожалуй.., по крайней мере мы его так восприняли. Оно было человеком? Ни в коем разе, будьте уверены. Оно было разумным, понимало, что происходит? Наверняка мы никогда не узнаем, но скорее да, чем нет. Но это не имело никакого значения. Мы были не просто в ужасе от чужеродности этого существа. За ужасом (а может, внутри его, как зернышко в орехе) шла ненависть. Какая-то часть меня хотела рычать и бросаться на чудовище, совсем как Мистер Диллон. Оно будило во мне злость, враждебность, не только страх и отвращение. Все другое исторгалось из «бьюика» мертвым. Это существо появилось живым, но мы хотели его смерти.
Господи, как же мы этого хотели!
«Закричав» второй раз, оно, казалось, смотрело на нас.
Хобот в его средней части поднялся, как вытянутая рука, будто пытался сказать: «Помогите мне, отгоните этого лающего зверя».
Мистер Диллон подался вперед. Чудовище в углу «вскрикнуло» в третий раз и отпрянуло. Вновь жидкость полетела из конца хобота — руки, пениса, как ни назови.
Пара капель попала на Мистера Д и шерсть задымилась.
Он завизжал от боли. А потом, вместо того чтобы отступить, бросился на чудовище.
Оно двигалась плавно, словно в замедленной съемке.
Мистер Диллон впился зубами в одну из складок морщинистой, мешковатой кожи, а потом чудовище вырвалось, скользя вдоль стены по другую сторону «бьюика», крича дырой в желтой коже среди розовых отростков, мотая хоботом из стороны в сторону. Черная жижа, вроде той, что вытекала из летучей мыши и рыбы, появилась и на месте укуса.
Чудовище ударилось о сдвижные ворота и завопило от боли и отчаяния. И тут Мистер Диллон прыгнул на него сзади. Прыгнул высоко и ухватил зубами складку на уровне, как я полагаю, спины. Кожа порвалась с удивительной легкостью. Мистер Диллон упал на пол, не разжимая челюстей. Кожа слезла с чудовища, как отклеившиеся обои. Черная жижа.., кровь.., или не знаю что, выплеснулась на поднятую морду Д. Он завыл, но и не подумал отпустить то, что держал, мотал головой из стороны в сторону, старался отодрать огромную полоску кожи, совсем как терьер, схвативший крысу.
Чудовище закричало, а потом пробормотало что-то непонятное, но уж очень похожее на слова. Как и крики, они звучали непосредственно в голове, появлялись в ней сразу, минуя уши. Чудовище билось телом о сдвижные ворота, как бы требуя, чтобы его выпустили, но в этих ударах силы не чувствовалось.
Хадди вытащил револьвер. Мог выстрелить в розовые отростки и черную дыру среди них, но упустил момент, потому что чудовище развернулось и упало на Мистера Диллона. Серый хобот обвился вокруг его шеи, и Д затявкал и заскулил от боли. Я увидела дымок, поднимающийся там, где чудовище держало его, и почувствовала запах жженой шерсти, перебивающий запахи гниющих водорослей и тухлых овощей. Пришелец распластался на нашей собаке, дергался, бил по воротам ногами (если это были ноги), оставляя на них желтые пятна. А Мистер Диллон протяжно завывал от боли.
Хадди прицелился в чудовище, но я схватила его за руку, заставив опустить револьвер.
— Нет! Ты попадешь в Ди!
И тут Эдди протиснулся, чуть не сбив меня с ног. Он нашел пару резиновых перчаток, которые лежали на каких-то мешках у двери, и надел их.
ЭДДИ
Вы должны понимать: я помню все это не так, как обычно запоминают прошедшее люди. Для меня это скорее воспоминание о финальной части крупной попойки. Это не Эдди Джейкобю брал резиновые перчатки с мешков с удобрениями, стоявших у двери. Перчатки брал некто, думающий, что он — Эдди Джейкобю. Вот как теперь мне это все представляется. Наверное, и тогда представлялось точно так же.
Я думал о Мистере Диллоне? Парень, мне очень хочется в это верить. И теперь я так говорю. Но в действительности вспомнить я не могу. Скорее всего мне хотелось заставить это кричащее чудовище заткнуться, вырвать его из моей головы. Я ненавидел его за то, что оно забралось туда. Не мог этого вынести. Из-за того, что там звучали его крики, казалось, меня изнасиловали.
Но при этом голова работала, понимаете? На каком-то уровне определенно работала, потому что я сначала надел резиновые перчатки, а уж потом снял со стены кирку. Помню, перчатки были синими. На мешках лежало пар двенадцать, всех цветов радуги, но я взял синие. Надел их быстро, так же быстро, как врачи в сериале «Скорая помощь». Потом снял кирку со стены. Протолкался мимо Ширли, едва не сбив с ног. Думаю, наверняка сбил, если бы Хадди не успел подхватить ее до того, как она упала.
Джордж что-то прокричал. Я думаю: «Берегись кислоты».
Я не помню, что испытывал страх, и уж точно не помню, что чувствовал себя героем. Помню только
