У Расти один раз прозвонил телефон: текстовое сообщение. Он открыл его и прочитал: ВСТРЕЧА В 21:30 ПАСТОРАТ КОНГО ПРИХОДИ ИЛИ СМИРИСЬ Дж. В.
— Ромми, — произнёс он, закрывая телефон. — Если мне посчастливится пережить обоих Ренни, вы не желаете сегодня вечером посетить со мной одну встречу?
4
Джинни встретила его в фойе больницы.
— Сегодня в «Кэти Рассел» День Ренни, — объявила она с таким видом, что, казалось, ей это дарит удовлетворение. — Обоих их пришлось осматривать Терси Маршаллу, этого человека нам послал Бог. Он не скрывает своей ненависти к Джуниору — это он вместе с Фрэнки побил и унизил Маршалла на озере, — но действует он вполне профессионально. Этот парень просиживает штаны на английском факультете в каком-то колледже, а должен был бы заниматься медициной, — она понизила голос. — Он работает лучше меня. И намного лучше Твича.
— Где он сейчас?
— Пошёл туда, где сейчас живёт, увидеться со своей подружкой и детками, которых они опекают. Похоже на то, что с детьми он также ведёт себя вполне прекрасно.
— О Боже правый, Джинни влюбилась, — засмеялся Расти.
— Не веди себя, как какой-то малолетка, — кинула она на него взгляд.
— В каких палатах разместили Ренни?
— Джуниор в седьмой, старший в девятнадцатой. Старший прибыл с тем парнем, Тибодо, но вынужден был уже послать его куда-то с поручениями, потому что только что лично ходил посмотреть, как там его сын, — она цинично улыбнулась. — У сына он недолго пробыл. В основном болтал по своему мобильнику. Его мальчик теперь просто сидит, хотя уже пришёл в сознание. А когда Генри Моррисон его к нам привёз, он был совсем потерянным.
— У Большого Джима аритмия? Какого уровня?
— Терстон её успокоил.
«На пока что, — подумал Расти, не без удовольствия. — Когда закончится действие валиума, он вновь запаникует на полную силу».
— Сходи, осмотри в первую очередь сына, — сказала Джинни. В фойе они стояли одни, но она говорила тем же тихим голосом. — Он мне не нравится, никогда он мне не нравился, но сейчас мне его жаль. Не думаю, чтобы ему осталось много времени.
— А Терстон говорил что-то Ренни о состоянии Джуниора?
— Да. Что проблема у него потенциально серьёзная. Но, очевидно, не настолько серьёзная, как все те звонки, которые старший делал в это время. Наверняка, кто-то ему сообщил о дне свиданий в пятницу. А Ренни и распсиховался.
Расти вспомнил коробочку на Чёрной Гряде, просто тоненький прямоугольник, площадью едва ли пятьдесят квадратных дюймов, и всё-таки он не смог её поднять. Даже сдвинуть с места не смог. И ещё ему припомнились те хохочущие кожеголовые, которых он также там видел.
— Есть люди, которые неодобрительно относятся к свиданиям.
5
— Как ты чувствуешь себя, Джуниор?
— О'кей. Лучше, — голос у него звучал бесцветно. Одетый в госпитальные кальсоны, он сидел возле окна. Безжалостный свет бил ему в измученное лицо. Он выглядел обессиленной жизнью сорокалетним дядей.
— Расскажи мне, что случилось, прежде чем ты потерял сознание.
— Я шёл в школу, но вместо этого пошёл к дому Энджи. Я хотел ей сказать, чтобы помирилась с Фрэнком. Он запал в крутой депрессняк.
Расти подумал, может, ему спросить, знает ли Джуниор, что и Фрэнк, и Энджи мертвы, однако потом решил, что не следует — какой смысл? Вместо єтого он спросил:
— Ты шёл в школу? А что насчёт Купола?
— О, точно, — тот же самый бесцветный, безэмоциональный голос. — Я о нём совсем забыл.
— Сколько тебе лет, сынок?
— Двадцать… один?
— Как звали твою мать?
Джуниор на это задумался.
— Джейсон Джиамби[382], - наконец произнёс он, а затем пронзительно рассмеялся.
Но апатическое, безэмоциональное выражение на его лице нисколечко не изменилось.
— Когда опустился Купол?
— В субботу.
— А сколько дней тому назад это было?
Джуниор насупился.
— Неделя? — наконец произнёс он. — Две недели? Он уже как-то долго стоит, это точно. — Наконец он обратился к Расти. Глаза у него сияли благодаря валиуму, который ему вколол Терстон Маршалл. — Это тебя Бааарби подговорил задать все эти вопросы? Он их поубивал, ты это знаешь? — Он кивнул. — Мы нашли его марийские погоны. — И после паузы: — Армейские жетоны.
— Барби меня ни на что не подговаривал, — сказал Расти. — Он в тюрьме.
— А очень скоро он окажется ещё и в аду, — произнёс Джуниор с равнодушной отстранённостью. — Мы его осудим и казним. Так сказал мой отец. В Мэне нет смертной казни, но он говорит, сейчас у нас военное положение. В яичном салате многовато калорий.
— Это точно, — кивнул Расти. Он принёс с собой стетоскоп, аппарат для измерения кровяного давления и офтальмоскоп. Теперь он обматывал манжету вокруг руки Джуниора. — Ты можешь назвать по порядку трёх последних президентов, Джуниор?
— Конечно. Буш, Туш и Пунш, — он дико захохотал, но так же без изменения выражения на лице.
Давление у него было 147 на 120. Расти был готов к худшему.
— Ты помнишь, кто приходил к тебе передо мною?
— Эй. Тот старикан, которого мы с Фрэнки нашли на озере как раз прежде чем найти ребятишек. Я надеюсь, эти дети сейчас в порядке. Они были такие симпотные.
— Ты помнишь их имена?
— Эйден и Алиса Эпплтон. Мы ходили в клуб, и та рыжая девка подрочила мне под столом. Думала, если будет так ублажать меня, то не надоест. — Пауза. — Проехали.
— Ага, — кивал Расти, настраивая офтальмоскоп.
Правый глаз Джуниора был в норме. Оптический диск левого глаза был набухшим, в том состоянии, которое носит название папиледема. Обычный синдром прогрессирующих опухолей в мозге и отёков, которые их сопровождают.
— Считаешь меня простаком-деревенщиной?
— Нисколько. — Расти отложил офтальмоскоп и поднял перед лицом Джуниора указательный палец. — Я хочу, чтобы ты дотронулся своим пальцем до моего. А потом дотронулся до своего носа.
Джуниор это выполнил. Расти начал медленно водить пальцем вперёд и назад.
— Продолжай.
У Джуниора получилось движущимся пальцем коснуться своего носа только один раз. Потом он попал
